Анализ стихотворения Пушкина “Анчар”

“Анчар” (1828) пронизан гораздо более мрачным, чем “Послание в Сибирь”, настроением и рисует трагические последствия отсутствия свободы. Стихотворение по сюжету напоминает балладу. Пушкин сопоставляет зло природы и зло владыки, который нарушает запрет приближения к древу, несущему смерть.

Все живое избегает прикосновения к анчару, и в природе это зло обуздано одиночеством (“К нему и птица не летит, и тигр нейдет”). Анчар – “один во всей вселенной”. Князь нарушает закон природы, посылая человека “властным взглядом”.

Зло, существующее в природе как угроза, получает возможность осуществления. Зло рождает зло: А князь тем ядом напитал Свои послушливые стрелы

И с ними гибель разослал К соседям в чуждые пределы. Неограниченная власть одного человека над другими оказывается гибельной не только для “белого раба”, но и для соседей князя. Посмотрим, как проясняется этот замысел в работе Пушкина над стихотворением. Пустыня сначала была названа “мертвой и глухой”, затем – “тощей и глухой”, то есть совершенно безжизненной.

Но поэт меняет эпитеты: “чахлой и скупой”. И эти определения обнаруживают слабое присутствие жизни, искажение ее. В “портрете” анчара убираются все детали, способные приблизить его к поэту или читателю: Природа Африки моей

Его в день гнева породила И жилы мощные корней Могучим ядом напоила. Яд каплет сквозь его кору Благоуханною смолою

Из текста стихотворения вычеркивается строфа, где речь идет о попытках приближения живого к анчару: И тигр, в пустыню забежав, В мученьях быстрых издыхает.

Паря над ним, орел стремглав, Кружась, безжизненный, спадает. Поначалу, в черновом варианте, князь объяснял рабу необходимость приближения к анчару: Ступай, мне нужен яд, – он рек.

В окончательном варианте князь посылает раба не “властным словом”, а “властным взглядом”. Презрение к жертве усилено, власть не удостаивает ее оправданием. “Властный взгляд” – столь емкий образ, что он затемняет прежние определения: Но человека человек Послал к анчару самовластно (равнодушно).

Раб в черновиках назван “смелым”, “верным”, он в путь “потек безумно”. В его возвращении подчеркнута энергия страдания, его отчаяние громогласно: Принес – и весь он изнемог, И лег он, испуская крики (вопли). В окончательном тексте раб “бедный”, он вызывает сочувствие, но лишен воли (“послушно в путь потек”), лишен голоса даже в предсмертном отчаянии.

Стрелы, яд для которых добыт рабом, в окончательном тексте наделены родственным ему эпитетом “послушливые”, в черновиках – “губительные”, “догадливые”, то есть опять-таки обладающие активными качествами. В черновике князь назван “самодержавным владыкой”, “царем”, то есть восточный колорит стихотворения не скрывает русского адресата.