“Человек – это целый мир…”

(Ф. М. Достоевский)

По роману Л. Н. Толстого “Война и мир”

Ф. М. Достоевский – один из самых известных русских писателей и философов. Его афоризмы всегда глубоки и емки. Понимание человека как отдельного мира, таинственного и загадочного, характерно для творчества этого писателя, но не только его одного. Эта формула поистине универсальна и применима ко многим писателям-реалистам, известным мастерам психологизма. Так рассматривает своих героев Л. Н. Толстой.

Мне хотелось бы продемонстрировать это на примере его романа “Война и мир”.

Тематика произведения чрезвычайно разнообразна, но одним из самых главных объектов для изучения является человек во всем многообразии своих чувств и мыслей. Толстой проникает во все закоулки человеческой души, стремясь раскрыть внутренний мир героев наиболее полно и ясно. Конечно, нельзя сказать, что все персонажи из многочисленного “населения” романа раскрываются на его страницах как своеобразные миры со своими идеями и взглядами. В живом мире, по Толстому, всегда должно происходить движение. Но с первых же глав появляются герои, которые, несмотря на свою внешнюю изменчивость и суетливую подвижность, застыли раз и навсегда в духовном развитии.

В первую очередь здесь надо упомянуть светское общество, которое наиболее лживо в своем псевдодвижении. Здесь все работает, “как заведенные часы”, “по привычке”. Все определено, у каждого есть свое “общественное положение”, которому он должен соответствовать.

Неслучайно сравнение этого мира с машиной в первой главе первого тома на вечере у Анны Павловны Шерер. И так на протяжении всего произведения эти вечера фрейлины, а потом и Элен остаются одинаковыми, независимо от живого течения событий: “Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по-старому…” Нельзя исключить, конечно, что у этих людей есть внутренний мир, но в нем давно исчезли все признаки истинной жизни. В их душах уже ничего не проснется и не воскреснет, а значит, они останутся мертвыми.

Толстого интересуют все люди, но такие типы легко распознаются и не требуют пристального изучения. Гораздо более значимы для него герои, которых не очень много в произведении, но внутренний мир которых сложен и противоречив, потому им посвящено не меньше глав, чем глобальным историческим процессам начала XIX века. Для писателя-гуманиста внутренний мир таких людей, как Пьер, князь Андрей, Наташа Ростова, Николай, княжна Марья, не менее важен, чем мир, который включает все человечество и в котором в описываемое время происходят важные процессы, победоносное движение Наполеона на восток, его столкновение с русской армией, затем Тильзитский мирный договор и, наконец, война 1812 года.

Часто все эти события исторического масштаба интересуют писателя в том плане, какое воздействие они производят на его главных героев: так, во время Аустерлицкого сражения он концентрирует особое внимание на поведении и мыслях Николая Ростова и князя Андрея, в Бородинском сражении автор в первую очередь наблюдает за Пьером и Андреем. И объясняет это Толстой в одном из своих философских отступлений (том 2, ч. 3, гл. 1): “Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха… любви, дружбы… шла, как всегда, независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте…” По Толстому, все люди, которые занимаются политикой, государственными преобразованиями и видят в этом цель и смысл жизни, заблуждаются.

Настоящая жизнь сосредоточена в человеке, а не вне его, она в обогащении и взаимодействии людей между собой, как отдельных миров, и их общении с окружающим миром природы, то есть с миром Бога. Все же политические деятели, как и военачальники, овеществляют людей, превращая их в объекты, в цифры и считая их сотнями и миллионами. Таким он видит Наполеона, духовное “я” которого окостенело в лжевеличественной позе и который принес в мир людей только войну и смерть, провозгласив себя за то великим. Раздор, который он породил в людях, разрушил мир во всем его окружающем так же, как и мир в его душе.

И так произошло не только с одним Наполеоном. Наполеоновский дух глубоко проник в русское общество, проявившись в многочисленных подражаниях (Долохов, Сперанский, Александр I).

Слово “мир” в произведении Толстого имеет множество значений, которые тесно связаны между собой. Ключевую антитезу романа хорошо выражает название “Война и мир”.

С образом войны у Толстого связано все наполеоновское, разрушающее по своей сути. Война не только уничтожает физически людей, но и разрушает их души, то есть их внутренние миры. В начале третьего тома Толстой так пишет о начале войны 1812 года: “… и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг против друга… бесчисленное количество злодеяний… и убийств… на которые в этот период времени люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления”. Это, по Толстому, совершенное нарушение всех нравственных норм, которые есть внутри человека и которые говорят о присутствии в нем Бога. “Мир” же в романе есть именно божественное начало, созидающее и творящее.

Это вечная основа жизни природы и человечества, как целого, так и каждого человека в отдельности. В этом понятии писателю видится то объемлющее начало, на котором основана истинная жизнь. Здесь как бы точка соприкосновения: если мир в душе человека и мир и гармония вокруг, то происходит взаимопроникновение внутреннего мира человека и мира Бога.

В этом смысл жизни по Толстому, и к этому приходят его главные герои в процессе сложных поисков, через многочисленные ошибки и заблуждения.

Любимые герои Толстого все очень различны и разными путями приходят к истине. И, конечно, считать, что их путь духовного развития на этом закончен, тоже нельзя. Остается еще множество нерешенных вопросов и противоречий, и, пока человек жив, он продолжает совершенствовать свой внутренний мир.

Мне кажется, что наиболее интересно посмотреть, как изменялся взгляд на мир и себя у Пьера Безухова.

С первого появления Пьера перед читателем легко понять, почему он занимает Толстого больше, чем многие другие в гостиной: его отличает умный и вместе робкий, наблюдательный и естественный взгляд. У Толстого глаза всегда играют первостепенную роль в портрете и хорошо демонстрируют отношение автора к герою. Его толстый и неуклюжий Пьер сразу привлекает читателей своей естественностью, искренностью и добротой. Конечно, Толстой, как писатель-реалист, не рисует перед нами идеал. Пороки Пьера не менее многочисленны, чем достоинства, но для автора очень важно, что он – ищущая натура, он стремится к истине и самоусовершенствованию, хотя это ему не очень легко дается вследствие его слабохарактерности и безволия.

Но для таких людей, как Андрей и Пьер, остановка в духовном развитии равносильна смерти. Все события их жизни и окружающие люди так или иначе включаются в их внутренний мир и изменяют его, чего, например, не происходит с большинством светских людей в романе: все изменения мира вокруг отражаются на них лишь внешне, не потрясая глубин их души, если она у них вообще есть. На Пьера же огромное влияние оказывают все встречи и происшествия, причем часто одна случайная встреча равнозначна такому значительному событию, как война, по действию на героя.

Пьер в начале романа представляет собой юношу с большими надеждами на будущее. Сознание его окутано неопределенными мечтами. Он стоит на перепутье и в совершенной растерянности не может выбрать нужного направления. Жизнь сама решает за него эту проблему и предоставляет ему проторенную дорожку, дающую богатство, блестящую карьеру и высокое положение в обществе.

Для таких, как Анатоль, она вполне приемлема, но это совсем не может устроить Пьера. Кажется, чего же проще для таких характеров, как граф Безухов: поддаться чужому влиянию, окунуться в праздную и беззаботную жизнь. И Пьер сначала поддается, так как нравственные правила в его душе еще очень зыбки, но он интуитивно чувствует ложь в своих поступках и все же продолжает двигаться в неправильном направлении, пока, наконец, не приходит к логическому следствию своего нравственного падения – дуэли с Долоховым.

Здесь в первый раз весь мир как бы рушится на его глазах, как и его внутренний мир. Добро и зло, правда и ложь мешаются, становятся относительными. Так и жизнь становится относительно вечности мигом.

Все теряет смысл и связь.

С разрушением внутреннего мира все окружающее также превращается в непонятную игру случайностей. В таком состоянии Пьер даже готов избить Элен, хотя только несколько часов назад не мог понять, как решился убить на дуэли человека. Для Толстого человек, который готов убить, – это человек, в котором исчезла совесть, то есть все человеческое. Но Пьер не мог остановиться на этом, для него невозможно пребывать долго в таком состоянии. Надо отметить, что при всей своей разрушительной силе кризис у любимых героев Толстого позволяет душе раскрыться настолько, что образовавшуюся пустоту может заполнить любой человек, который встретится в этот момент на их жизненной дороге.

В этот момент герой у Толстого, при всей сосредоточенности на себе, наиболее открыт для других людей. Потому случайные встречи в такой период приобретают решающее значение для героя. Особенно это хорошо видно у Пьера: встретив в Торжке Осипа Алексеевича Баздеева, он обретает почти новую религию; потом, после очередного кризиса в Москве, Наташа Ростова благотворно влияет на становление его внутреннего мира; на войне чуть ли не каждый солдат, пересекаясь на своем пути с Пьером, добавляет что-то новое в его богатый внутренний мир; так происходит и в момент самого болезненного и страшного для героя надлома после казни поджигателей: Каратаев восстанавливает внутреннюю гармонию в душе Пьера из пепла и праха.

Таким образом, кризисы во многом благоприятны для героя, так как способствуют его продвижению к истине. Каждый раз разрушаясь почти до основания, внутренний мир, со всей силой жизни, восстанавливался и снова двигался к блистающей впереди истине. Иногда в героях эта способность к обновлению удивляет. В этой особенности своих любимых героев Толстой видит естественную закономерность душевной жизни человека: как лес зимой застывает и почти умирает, а весной оживает с новой силой, так человек то падает до пошлости и безобразия, то поднимается до высот любви и простоты. Человеку свойственно ошибаться, и одно то, что он осознает свою ошибку, уже свидетельствует, что он стремится к правде и ищет нужный путь.

Так Пьеру, как и князю Андрею, суждено было не раз ошибаться: сначала его увлекла блестящая жизнь света, потом масонская деятельность, затем праздная жизнь московского камергера и, наконец, желание индивидуального подвига во имя всего человечества. Но не то чтобы каждый раз его идеи были в корне не верны. Основы своего мировоззрения он сформировал во многом в масонский период, уже тогда он чисто интуитивно почувствовал их верность, но деятельность масонских лож его не устраивала так же, как потом не устраивала и собственная бездеятельность.

Восприняв самое главное в масонстве – твердую веру в Бога, которую сохранил до момента казни в 1812 году, Пьер не принял формы. С момента встречи с Баздеевым и до войны 1812 года для него непреложно, что все окружающее имеет смысл, что есть на свете царство добра и что только его пороки мешают ему достичь этого мира гармонии. Масонство обратило духовный взгляд Пьера внутрь себя, и это было, несомненно, важно для него.

И после в жизни, теряясь и сбиваясь иногда с верной дороги, он твердо был убежден, что это его внутренний мир несовершенен. В окружающем же мире есть справедливость. Но вот настала война, это безумство человечества, по Толстому.

Пьер смог впитать как все положительные стороны объединенного народного противостояния, так и отрицательные стороны всего наполеоновского. С одной стороны, Пьер мог так же хорошо, как и Наташа, понять, что значит для русского человека в такой момент “миром Господу помолимся”, что значат слова солдата: “…Всем народом навалиться хотят, одно слово – Москва…” Он познает истинное влияние этих простых людей, готовых постоять за собственную землю. Но это истинное начало вступает в борьбу с другим, не менее сильным и уничтожающим, наполеоновским.

Впрочем, последнее столь несвойственно и чуждо Пьеру, что “скрытая теплота” патриотизма легко одерживает верх. Но не все противоречия еще разрешены. Война, даже народная, – уничтожающая сила, совершенно осмысленная в своей жестокости.

И она начинает уничтожать уже мир вокруг героя. Для Пьера очевидно, что это не может делаться по воле людей: “На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. “Да кто же это делает наконец?..”” Здесь произошло самое страшное, что может произойти с человеком: “В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вер