Человек между светом и тьмой

Материалы к урокам по рассказу И. С. Тургенева “Бежин луг”

Поистине классика неисчерпаема… В очередной раз обращаясь к самому хрестоматийному тексту, можешь вдруг прочитать совершенно “новый” сюжет, спрятанный от тебя за традиционными заданиями и вопросами, которые ты сам когда-то выполнял в школе.

Так было и в моей учительской практике при работе над рассказом “Бежин луг”. Даже при самом проникновенном разговоре о красотах русского пейзажа, подробном изучении характеров мальчиков было как-то скучно; чувствовалось, что есть загадка в тексте, объединяющая и “мальчиков”, и “пейзажи” в некий сверхсмысл. Хочется поделиться некоторыми наблюдениями, ведущими от структуры текста к его смыслу.

Рассказ открывается пейзажем летнего дня. Почти все микрообразы связаны с семантическим полем “небо”: солнце, лучи, облачка, небосклон и так далее. Цветовая гамма поражает разнообразием и утонченностью: приветно-лучезарный, лиловый, блеск кованого серебра, золотисто-серый, бледно-лиловый. Природа царственна, благосклонна…

Человека в пейзаже нет, он не властен управлять этой мощью и красотой, а лишь с восторгом взирает на Божие творение.

Вдруг все меняется: краски, звуки, запахи, микрообразы второй части экспозиции противопоставлены элементам пейзажа июльского дня. Дети с легкостью обнаружат это, выписав соответствующие цитаты.

Во второй части экспозиции появился человек – рассказчик. Он смело “окунулся” в эту, не им созданную стихию. Природа будто отторгает чужое, инородное: все становится мрачным, грозит гибелью. С другой стороны, возникает ощущение, что день – торжество Божественного промысла, а ночь – разгул дьявольской стихии.

Это подчеркивается долгим плутанием рассказчика: “До сих пор я все еще не терял надежды сыскать дорогу домой; но тут я окончательно удостоверился в том, что заблудился совершенно…” Кульминацией этого вторжения человека в природу становится угроза падения в бездну: “…как вдруг очутился над страшной бездной. Я быстро отдернул занесенную ногу…”

Экспозиция, построенная на антитезе (день-ночь, свет-мрак, жизнь-смерть, шум-тишина, многообразие – унылое однообразие, покой-тревога), звучит как предупреждение: человек бессилен перед тайной природы, она таит в себе так много неизведанного, непонятного, смутного, что вторгаться надо осторожно…

Случайна ли эта антитеза, имеет ли она свое смысловое, идейное развитие в основном сюжете? Если мы попросим ребят разделить текст на крупные фрагменты, они обязательно предложат цепочку “страшных” рассказов мальчиков, находящихся в ночном. Таких эпизодов шесть (Илья – о домовом; Костя – о русалке; Илья – об оборотне, покойниках; Илья, Павел – о Гришке; Костя, Илья – о лешем; Костя, Илья – об утопленниках).

Потрясающие результаты получили мы с ребятами, пронаблюдав, как структурированы эти шесть эпизодов. Оказалось, что все они построены одинаково.

Общая схема эпизода

Рассказ мальчика о нечистой силе. Молчание. “Божий знак”. Насмешливая реакция Павла.

Таким образом, в каждом эпизоде повторяется структура экспозиции: столкновение света и тьмы; более того: эта антитеза “уточняется” как противостояние христианского и языческого.

Вот как выглядят схемы каждого из шести эпизодов.

Рассказ Ильи о домовом – “все помолчали” – “а вон звездочка покатилась”.

Павел: “Вишь как! Чего ж он раскашлялся”.

Рассказ Кости о русалке – “все смолкли” – “здесь место чистое, вольное”, “с нами крестная сила”.

Павел: “Эх вы, вороны! Чего всполохнулись? Посмотрите-ка, картошки сварились”.

Рассказ Ильи об оборотне, покойниках – “все опять притихли” – “вдруг откуда ни возьмись белый голубок – налетел прямо в это отражение, пугливо повертелся на одном месте, весь обливаясь горячим блеском, и исчез, звеня крылами”.

Павел бросается в темноту на волков; голубь – просто отбился от дому (Костя предположил, что это “праведная душа летела на небо”).

Рассказ Ильи о Тришке (антихристе) – “все Мальчики засмеялись и опять приумолкли на мгновенье” – “бесчисленные золотые звезды, казалось, тихо текли все, наперерыв мерцая, по направлению Млечного Пути…”

Павел: комическая история об ожидании Тришки (антихриста), который оказался мужиком со жбаном на голове.

Рассказ Кости, Ильи о лешем – “настало опять молчание” – “гляньте-ка, ребятки, гляньте на Божьи звездочки, – что пчелки роятся!”

Павел: “А зачем эта погань в свете развелась? Не понимаю, право!”

Рассказ Кости, Ильи об утопленниках – “мальчики приутихли” – “притча о рае”:

“- Это кулички летят, посвистывают.

– Куда ж они летят?

– А туда, где, говорят, зимы не бывает.

– А разве есть такая земля?

– Есть.

– Далеко?

– Далеко, далеко, за теплыми морями”.

Павел ходит за водой; без трепета рассказывает, что слышал голос из реки, однако воды зачерпнул. “Своей судьбы не минуешь”.

Рассказ завершается пейзажем, который можно назвать “гимном утру”. И лишь небольшой авторский постскриптум о гибели Павла нарушает эмоционально приподнятый финал.

Наши наблюдения за структурой рассказа необходимо проинтерпретировать. Предложим учащимся ответить на ряд вопросов.

– Как устроен мир в представлении мальчиков?

– Какие силы движут этим миром?

– Почему автор “убивает” Павла? Как мальчики объяснили бы эту смерть?

– Чья жизненная позиция вам ближе: Павла или других мальчиков?

– Что же побеждает, по мысли автора, – свет или мрак?

В итоге мы приходим к следующим выводам.

Заданный в экспозиции конфликт “свет/тьма – человек” начинает разворачиваться в сюжете. Тьма реализуется через образы нечистой силы в рассказах мальчиков и таинственные звуки природы. Свет робко пробивается сквозь этот мрак: звездочка покатилась, голубок пролетел, Млечный Путь заблестел… И свет, и мрак рождает сама природа.

Где же мальчики? Они верят в тайные, мрачные силы природы, но верят и в силу света, поднимают взоры к небу, крестятся. Земной путь, уверены, должен завершиться раем на небесах. Дети просты, незлобивы, естественны.

Их души цельны, в их взгляде на мир есть твердое основание – вера, а значит – победа света над тьмой.

Так ли видит мир рассказчик? На первый взгляд, замыкая круг повествования светлым утренним пейзажем, он близок к мальчикам. Но кольцо композиции “разрывается” небольшим постскриптумом о смерти Павлуши. Что это?

Сбылось мрачное предзнаменование? Но Павел не утонул – убился, упав с лошади. С одной стороны, можно все правдоподобно объяснить: Павел отличался бойким, живым характером, бесшабашной смелостью.

Но с другой стороны, в общем смысловом движении рассказа эта смерть символична. На наш взгляд, автор пессимистичен относительно будущего русского народа. Павел – единственный из мальчиков оторвался (или готов оторваться) от языческих корней, самостоятелен, индивидуален (в отличие от общинной скученности остальных), деятелен, готов к поступку.

Но замкнутость, традиционность крестьянского уклада, по мысли автора, порождает иной характер, иную систему ценностей, в которой Павел “чужой”.