Федор Федорович Тютчев

Старший сын поэта Федора Ивановича Тютчева и Елены Александровны Денисьевой Федор родился 11 октября 1860 года в Женеве, где в то время пребывали на отдыхе его родители. Сын действительного статского советника и родовитой дворянки, хотя и был, как и двое других их детей, усыновлен отцом, тем не менее, как незаконнорожденный, на своей настоящей родине был приписан к мещанскому сословию Петербурга. Жизнь сурово обошлась с этой длившейся полтора десятилетия любовной связью Тютчева.

В августе 1864 года в возрасте всего тридцати восьми лет, не вынеся жизненных невзгод, от чахотки умирает Елена Александровна, а в мае следующего, в один и тот же день, от той же болезни, что и их мать, умирают четырнадцатилетняя дочь Елена и годовалый сын Николай. Федор Иванович сразу постарел, еще больше замкнулся в себе.

В октябре 1864 года с чувством позднего раскаяния он пишет А. И. Георгиевскому, мужу сестры Денисьевой: “Память о ней – это чувство голода в голодном, ненасытимо голодном. Не живется, мой друг Александр Иванович, не живется.. Гноится рана, не заживает.

Будь это малодушие, будь это бессилие, мне все равно. Только при ней и для нее я был личностью, только в ее любви, в ее беспредельной ко мне любви, я сознавал себя… Теперь я что-то бессмысленно живущее, какое-то живое, мучительное ничтожество…

” Живым укором отцу остался и четырехлетний сын Федор. Даже усыновление давало мальчику слишком мало прав в том обществе, где он воспитывался. На долгие годы потом эта незаконнорожденность станет постоянным предметом унизительной озабоченности будущего писателя.

И все-таки нерадостное детство “затертого и засованного по углам в доме родных” ребенка не ожесточило его душу, оказавшуюся сильной и доброй.

Живой, любознательный, он рос сначала в Петербурге на попечении тетки его матери А. Д. Денисьевой, которую страстно любил и звал бабушкой, а потом, по настоянию отца, сына отправили в Москву к старшей дочери поэта А.

Ф. Аксаковой-Тютчевой, не имевшей своих детей. Отец мало радовал сына вниманием.

Сам Федор Федорович вспоминал о том времени: “С моего отъезда в Москву в 1870 году и до смерти Ф И (1873) я видел его два раза. В первый раз в Лицее цесаревича Николая, в Москве, куда он приехал ко мне, а второй незадолго до его смерти в Петербурге… ” Сколько боли и горечи, пережитых подростком и не забытых позже, скрывается за этой фразой. Но, несмотря на столь редкие встречи, Федор продолжал горячо любить отца, гордиться им, беречь семейные реликвии, особенно относившиеся к его матери, которую он боготворил.

Именно ему мы обязаны сохранением и первой публикацией большей части стихотворений поэта, входивших в его любовный, “Деписьевский цикл”.

Федору не исполнилось и тринадцати лет, когда он, дворянский сын в мещанском звании, оказался круглым сиротой. После смерти матери оставшийся без нормального воспитания, он теперь начисто лишился родительской ласки и понимания. И в юноше, почти мальчике с хрупким здоровьем, ранимым самолюбием, проснулся дух противоречия и неприятия окружающей действительности.

Кроме четы Аксаковых от него практически открестились все родственники как со стороны отца, так и со стороны матери. А честнейший и добрейший И. С. Аксаков, человек большого ума, оказался лишенным педагогического таланта, к тому же возня с младшим отпрыском тютчевской фамилии ему вскоре надоела.

Учеба в Лицее плохо давалась сыну поэта.

Оттого в 1877 году, по совету А. И. Георгиевского, Федор был отправлен Аксаковыми в Лейпциг, в один из известных частных немецких пансионов, где год проучился в русской группе. Но, видимо, и там что-то не получалось.

“Из Феди не сделать ни ученого, ни дельного человека, – писал по этому поводу Аксаков в Прагу архиерею русской православной церкви А. А. Лебедеву, на которого, как на педагога, рассчитывал Иван Сергеевич, – но можно пожелать ему, надо надеяться, не стать бездельником или негодяем”.

И вскоре Федор Тютчев оказывается в Праге, в семье Лебедевых, где его еще год будут воспитывать в духе послушания и прилежания. В 17 лет и по развитию, и по физическому складу казавшийся 14-летним, Федор, между тем, стремится в Петербург под опеку бабушки, А. Д. Денисьевой, уже дряхлой, доживавшей последние годы. Но уж туда-то Аксаков как раз и не хотел его допустить.

Он пишет, что, оказавшись в Петербурге, Федор опять попадет в “гнусную среду своей бабушки”, избаловавшей и испортившей его в детстве, “снова свяжется со всякими старыми девицами, приятельницами Денисьевой, весьма враждебно расположенными к законной семье покойного Федора Ивановича и к нам с женою в особенности… ” Можно представить себе и среду, и обстановку, в которой рос последний из уцелевших незаконнорожденных детей Федора Ивановича Тютчева. И все-таки даже предубежденный к юноше Аксаков справедливо замечал, что, возможно, “из него выйдет поэт, сочинитель, но разочарованный…” По свидетельству того же Аксакова, Федор пытался заниматься и живописью, но в то же время опекун подтверждал свою мысль тем, что “он никогда не займется серьезно его отработкой” (т. е.

Отработкой таланта живописца). “Мне кажется, – заключал после всего этого Аксаков, – что Феде одна карьера – поступить вольноопределяющимся в полк… ” И действительно, в июне 1879 года Ф.

Ф. Тютчев поступает вольноопределяющимся в Первый Московский драгунский полк, а 1 сентября того же года зачисляется в Тверское кавалерийское юнкерское училище. Этой же осенью дождавшаяся, наконец, встречи с единственным внуком петербургская бабушка обшивает и экипирует Федю на деньги, присланные опекунами Аксаковыми. Надо сказать, что еще отец оставил ему капитал в процентных бумагах, дававший мальчику тысячерублевый годовой доход, на который он и воспитывался. С тех пор, за тридцать пять лет во всех отношениях примерной службы, Ф.

Ф. Тютчев пройдет трудный, а порой и опасный путь военного от вольноопределяющегося до полковника. И только смерть прервет эту насыщенную множеством событий жизнь самого себя воспитавшего человека, большого патриота, про которого солдаты говорили, что он “кругом хороший”. Начало военной службы можно считать и началом литературного творчества.

Юнкер Тютчев много читает, занимается самообразованием, вечерами, уединившись, ведет записи в тетрадях-дневниках.

С появлением первых стихотворений, небольших рассказов возникает и желание где-то публиковать их. А вот этого и не разрешалось учащимся военных заведений. В конце концов страсть к сочинительству все пересиливает, и Тютчев, аттестуясь на подпрапорщика, увольняется в запас.

Не имея средств к существованию, Федор Федорович связывал свои дальнейшие планы с возможностью службы в каком-либо печатном органе.

Вскоре он получает предложение от издателя новой петербургской газеты “Свет” и дает согласие работать в ней секретарем. Прельщало и то, что при газете планировался к выпуску еженедельный художественно-литературный журнал “Звезда” и ежемесячное приложение небольших романов, составляемых в основном из произведений авторов “средней руки”. Работа в редакции была тяжелой, Тютчев очень уставал.

Серые громады Петербурга давили своей тяжестью, делали невыносимой жизнь бедняков, таких, как он, разночинцев, мелких служащих, журналистов и литераторов, считавших каждый заработанный рубль, да так и не выбирающихся из нужды. Такую жизнь он нередко описывал и в своих первых рассказах, и в стихотворениях: