Философская лирика Ф. И. Тютчева

Федор Иванович Тютчев – первый в истории русской литературы поэт, центральной темой творчества которого являются “предельные основания бытия”, общие вопросы мироустройства. Ею лирический герой не является выразителем какой-то определенной философской концепции, он только задастся “проклятыми”, не имеющими ответа вопросами: что есть человек? для чего он заброшен I в мир? для чего сотворена сама природа? в чем загадка природного бытия? Драматическое ощущение бесперспективности философского поиска нашло отражение в знаменитом тютчевском четверостишии: Природа – сфинкс.

И тем она верней Своим искусом губит человека, Что, может статься, никакой от века Загадки нет и не было у ней.

Тютчев “последовательно противоречив” в своей философской позиции относительно сущности природной) бытия – прежде всего и вопросе о том, обращен ли природный мир к человеку. С одной стороны, автор указывает на наличие в природном бытии высших духовных начал: Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик – В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык… В ряде тютчевских стихов природа действительно одушевлена: ручьи “гласят” и “предвещают”, родник “шепчет”, вершины берез “бредят”, море “ходит” и “дышит”, поле “отдыхает”. С другой стороны, автор говорит о глухоте природы к мольбам своих детей, о ее равнодушии как к смерти человека, так и к его страданиям и страстям. Сравним стихотворение Тютчева “От жизни той, что бушевала здесь…” с философской элегией Пушкина “Вновь я посетил…”.

Как и Тютчев, Пушкин пишет о неумолимом беге отведенного человеку времени (“…много переменилось в жизни для меня”, “…сам… переменился я”), о величественной неспешности природы (“…кажется, вечор еще бродил я в ЭТИХ рощах”). Но у Пушкина с образами деревьев связывается идея преемственности поколений и связанная с ней идея бессмертия всякой) бытия – и природного, и человеческого: как дерево продолжает себя в других деревьях (“младая роща”” “зеленая семья” теснится близ “устарелых” корней старых сосен), так и человек не умирает в своих потомках. Отсюда философский оптимизм заключительной части стихотворения: Здравствуй, племя

Младое, незнакомое! не я Увижу твой могучий, поздний возраст… Тютчевские деревья олицетворяют бесстрастность, самодостаточность природы, се равнодушие к духовной жизни людей: “Красуются, шумят, – и нет им дела, / Чей прах, чью память роют корни их”. Природа не просто лишена души, памяти, любви – она, по Тютчеву, превыше и души, и любви, и памяти, и человека, как творец превыше своего творения: …перед ней мы смутно сознаем Себя самих – лишь грезою природы. Здесь, как и в ряде других стихотворений, звучит мотив бездны (хаоса) – один из ключевых мотивов тютчевской лирики.

В стихотворении “От жизни той, что бушевала здесь…” бездна мыслится как одна из частей или одна из функций физического мира: Природа знать не знает о былом… Поочередно всех своих детей, Свершающих свой подвиг бесполезный, Она равно приветствует своей Всепомогающей и миротворной бездной, – с жутковатой иронией (“приветствует”) пишет поэт. В творческом наследии Тютчева есть немало светлых и радостных стихотворений, в которых выражены благоговейные, восторженные чувства, вызванные красотой мира (“Весна”, “Летний вечер”, “Утро в горах”, “Нет, моего к тебе пристрастья…”, “Зима недаром злится…”).

Такова знаменитая “Весенняя гроза”, наполненная торжествующими интонациями, ликующим звучанием симфонии красок и звуков, энергией обновления жизни: Гремят раскаты молодые, Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит. Однако бытие человека в мире, бытие самой природы воспринимаются поэтом как пролог к неотвратимой катастрофе. Отсюда трагизм звучания таких стихотворений поэта, как “Видение” (1829), “Бессонница” (1829), “Как океан объемлет шар земной” (1830), “Сои па море” (1833). В “Бессоннице” Тютчев рисует образ времени.

В начале стихотворения “часов однообразный бой” осмыслен как “глухие стенания” времени, как его язык, “равно чужой и внятный каждому”; в конце – как “металла голос погребальный”. Напоминание о неумолимом движении времени заставляет человека увидеть себя (и человечество в целом) стоящим “на краю земли”, ощущать свое бытийное одиночество в мире (“…мы… покинуты на нас самих”). “…Мы плывем, пылающею бездной. / Со всех сторон окружены”, – говорит Тютчев в стихотворении “Как океан объемлет шар земной”.

Путь жизни есть путь в никуда; небытие – последнее пристанище и человека, и мира природы. Эта мысль выражена в стихотворной философской миниатюре “Последний катаклизм”: Когда пробьет последний час природы, Состав частей разрушится земных: Все зримое опять покроют воды, И Божий лик изобразится в них!