“Главное – плыть куда хочешь”

В методике преподавания литературы в среднем звене школы существуют, как известно, различные способы повышения читательского интереса учеников к изучаемым произведениям: чтение по ролям, составление киносценария, словесное рисование, иллюстрирование понравившихся эпизодов и т. д. Однако на уроке, посвященном повести Юрия Коваля “Самая легкая лодка в мире”, мы не станем выдумывать различные методические “завлекалки”, а попробуем сосредоточиться на особенном стиле писателя, обращая внимание учащихся на великолепный язык и особый юмор, присущий его произведениям.

Проза Юрия Коваля – это всегда праздник. Праздничную атмосферу попытаемся создать на уроке, который начнем с того, что послушаем песню Юлия Кима “Фантастика-романтика”. Мироощущение двух этих авторов, друзей, окончивших один и тот же факультет, очень схоже, а рефрен песни: “И все ж, друзья, не поминайте лихом – подымаю паруса” – можно считать основным жизненным кредо героя повести “Самая легкая лодка в мире”.

Слово учителя о писателе должно быть коротким. Юрий Иосифович Коваль родился 9 февраля 1938 года в Москве. В 1960 году окончил Московский педагогический институт, историко-филологический факультет. В студенческие годы выступал вместе с Юлием Кимом как автор-исполнитель собственных песен.

После окончания института учительствовал в сельской школе в Татарии, придумывая для своих учеников забавные тексты рассказов-диктантов. В 1966 году было опубликовано первое произведение Коваля – “Сказка о том, как строился Дом“. Позднее, в 70-е годы, появились в печати “Приключения Васи Куролесова”, “Кепка с карасями”, “Недопесок Наполеон Третий”, в 1984 году – “Самая легкая лодка в мире”.

Уже после смерти писателя (2 августа 1995 года) вышел в свет Роман “Суер-Выер”, удостоенный год спустя литературной премии “Странник” Международного конгресса писателей-фантастов.

Кто же он, Юрий Коваль, автор “самой легкой прозы двадцатого столетия”? Писатель и поэт, Художник и певец, мечтатель и романтик. Посмотрим, как воплощаются в повести “Самая легкая лодка в мире” все эти “ипостаси” Коваля.

– Интересно ли вам было читать повесть “Самая легкая лодка в мире”? Что особенно запомнилось?

Прежде всего в произведении поражает то, что автор, взрослый человек, так и остался в душе ребенком. Он верит в мечту, верит в чудо, и чудеса действительно происходят. Именно мечта, сказка, а также юмор делают произведение Коваля интересным не только для детей, но и для взрослых.

Кто-то сказал, что прозу Коваля можно читать в любом возрасте – от 9 до 90 лет. А известный русский поэт Арсений Тарковский сформулировал то, о чем мы только что говорили: “”Самая легкая лодка в мире” – вещь необычного жанра. В ней есть мечта, в ней есть сказка.

А сказка, которая живет в нас с детства, никогда не умирает”.

– Повесть делится на две части. Как бы вы их озаглавили?

Часть первая – “Подготовка к путешествию”, вторая – “Путешествие”. Или так: первая часть – “Мечта”, вторая – “Сказка”.

– Что вы можете сказать о герое произведения – рассказчике?

Это весьма примечательный человек. С детства он мечтает стать “морским волком”, ему нужен “выход к морю”. Он даже мыслит “морскими категориями”:

“Половник, на котором впору было отправиться в плавание…”

“В голове моей все переплелось, связалось морским узлом…”

“Звук из граммофонной трубы – как из морской раковины…”

В детстве мечтавший иметь “тельняшку и зуб золотой”, теперь герой мечтает о самой легкой лодке в мире: “Самая легкая лодка в мире, еще даже и не построенная, уже приводила меня в удивительные бухты и заливы” . Только очень сильное желание, верность этой самой мечте помогают герою найти в заснеженной Москве необычный материал, подходящий для строительства такой лодки, – бамбук.

– Как же мечта героя воплощается в жизнь?

Сначала бамбук доставали из арбатского подвала (а там были следы какой-то прошлой, давней жизни, ведь, как выяснилось потом, бамбук пролежал здесь более ста лет), затем герой повести вместе со своим приятелем художником Орловым пустились в “плавание” по зимней Москве – нужно было перетащить бамбук в мастерскую Орлова, потом некий писатель-путешественник отвез героев в подмосковный город Каширу к Мастеру, согласившемуся построить лодку.

И вот, после месяца томительных ожиданий, лодка была готова:

“Я глядел на свою лодку – самую первую в жизни и самую легкую в мире, – и сердце мое плыло и качалось. Тонкая, изогнутая, остроголовая и длиннохвостая, в серебряном платье, она лежала поперек комнаты на помертвевшем ковре и, как стрелка компаса, рассекала комнату пополам, прорезала стены, чтоб вылететь из Каширы к берегу, к ветру, к воде…

Мастер заглянул мне в глаза и сказал вполголоса:

– Забирайте свою невесту”.

– Каких людей, каких героев рисует нам автор?

Художественный мир Юрия Коваля – мир совершенно особый. Героя окружают разные люди, часто у них, кроме основной Профессии, есть еще какое-то “амплуа”: не просто писатель, а писатель-путешественник, он же охотник, у которого дом наполнен охотничьими трофеями – шкурами разных зверей; не просто фотограф, а капитан-фотограф, есть еще милиционер-художник и милиционер-нехудожник – каждое приложение, как правило, выражает сущность человека. А есть еще замечательная девушка Клара Курбе, каким-то особым зрением способная увидеть то, что происходит в головах людей, составляющих скульптурную группу художника Орлова “Люди в шляпах”: “борьба неба и земли”, “борьба огня с водой” и даже “борьба борьбы с борьбой”.

Исключение из этих, в общем-то симпатичных людей составляет лишь квартирный хозяин героя, “опасный человек” Петрович, похожий на старый гардероб – такой же массивный и тяжелый в своей неспособности к мечте, человек, который может “запросто растоптать бамбук, а то и продать соседу”.

У главного героя произведения особое отношение к людям. В его сердце нет места зависти или злости, он не способен на грубость, уважительно относится к окружающим, к любому собеседнику – будь то капитан-фотограф, или славный мастер из Каширы, или мальчик Пашка.

– Почему, на ваш взгляд, герой делит своих знакомых на “художников” и “нехудожников”? Что означает такое деление?

“Художники” и “нехудожники” – это воплощение разных взглядов на мир: есть, например, взгляд Юрия Коваля или его героя – мечтателя и романтика, а есть взгляд обывателя Петровича, не способного подняться над прозой жизни, помечтать, совершить какое-то безумство, озабоченного лишь наличием в холодильнике колбасы и соблюдением предписанного порядка.

По воспоминаниям писательницы Татьяны Бек, Юрий Коваль утверждал: “Лучшими людьми, которых я встречал, были, конечно, художники… Иисус говорил, праведники – соль земли. Я, конечно, не смею поправлять Матфея, великого автора великого произведения, но так от себя бы добавил: художники и праведники – это соль земли”.

Семиклассники отмечают, что герой повести тоже когда-то был художником и даже основал новое течение в искусстве: “Как некогда великие французы потрясли мир “кубизмом”, так и я у Петровича на Крестьянской заставе готовил живописную бомбу. “Шаризм” – это было мое личное открытие, никто в мире не писал “шарами”, только лишь я, один”. У “шаризма”, однако, не нашлось ни последователей, ни меценатов, и “шаролюбивая” кисть заглохла в руках художника. Но он не утратил творческого, образного восприятия мира: так, например, новая лодка для него – это живое существо (невеста, “в серебряном платье, легкая, веселая”), хотя “невесту” пока приходится в разобранном виде прятать под кровать от всевидящего ока Петровича.

Это ранит чувствительную душу героя, так же как и то, что испытание лодки они с Орловым вынуждены производить в грязной весенней воде реки Яузы.

У самой легкой лодки в мире должно быть самое легкое название. После долгих мучительных поисков и оно найдено – великолепное, простое, милое и веселое название – “Одуванчик”.

– А как вы думаете, почему Орлов, с которым герою хотелось быть “двумя капитанами”, внезапно отказывается плыть?

В отличие от рассказчика, Орлов – “легковоспламеняемый”, увлекающийся человек: была у него болезнь “бамбуковая”, наступила “керосиновая” (стал собирать керосиновые лампы), он просто излечился от “морской” болезни.

А может быть, в Орлове заговорила своеобразная детская обида – ведь идея “самой легкой лодки” принадлежит не ему.

Но так или иначе предстоит плавание, и вместо друга-художника с героем отправляется профессионал-фотограф Глазков, который общим голосованием выбран капитаном “Одуванчика”. Мечта становится реальностью… Или Сказкой?

– Во второй части повести, которую многие из вас так и озаглавили, действительно начинают происходить сказочные, необъяснимые вещи. Какие?

В поезде героям вдруг является старушка-колдунья, этакая баба-яга: “колдовской нос и серые орлиные очи”; она пугает путешественников мало понятным, но все же жутковатым пророчеством – “берегитесь волны, которую распространяют лысые и усатые… один из вас домой не вернется”.

Затем, когда герои уже выплыли “из Коровьего залива на Большую воду”, происходит встреча с монтером-всадником Натолием, и страшные предсказания продолжаются : “В черную чарусью попадете – и засосет… Там, в макарках, чарусьи есть. Ямы черны, бездонны, засасывающи”.

Московским жителям непонятны такие слова, но от всех этих “чарусенышей” веет какой-то жутью, а Натолий на беду оказывается и лысым, и усатым – бесом, у которого есть и “бесенок” – шестилетний сынок Пашка, добивающий туристов рассказом о трехголовом чудище Папашке, живущем в озере Илистом.

И вот уже воображение героя настолько воспалено, что речные раки с крестами на панцирях кажутся ему то черными рыцарями, крестоносцами, то пришельцами, жителями планеты Сатурн, поедать которых – сущее злодейство: “Почти не шевелясь, выползал туман к берегу, обтекал костер, касаясь наших ног и коленей. В ночи и в тумане мы остались совсем одни перед горою пурпурных пришельцев из космоса.

– Зачем же мы их наварили-то? – спросил капитан”.

– Заметили ли вы удивительное, бережное, даже трепетное отношение рассказчика к окружающей его природе? Приведите примеры из текста.

Природа в повести Коваля одушевлена, живет своей жизнью, герой боится повредить, разрушить эту красоту, трогательную в своей силе и незащищенности. “Чем дальше отплывал я от берега, тем нежней становился туман, я чувствовал это кожей лица, – нежнее, влажней, невесомей… В темноте тянулись над головой легчайшие нити, которые вели в недра тумана, к самому его сердцу… Бесформенным и рыхлым огромным комом представлялось мне сердце тумана, оно лежало на воде, посреди озера, неподвижное и густое.

“Надо хоть добраться до него, поглядеть, – думал я. – В самое сердце я вплывать не буду, рядышком, около поплаваю””.

Не зря все самые светлые и проникновенные, мудрые и добрые мысли приходят к герою именно в моменты тесного соприкосновения с природой. “Не знаю отчего, но я всегда радуюсь и волнуюсь, когда увижу созвездье Орион. Мне кажется отчего-то, что созвездье это связано с моей жизнью. Как будто даже Орион – о, небесный охотник! – наблюдает за мной, хоть и маленьким, а живым, и я ни перед кем, а только перед ним отвечаю за все, что делаю на Земле, – за себя, за свою лодку, за плаванье в сердце тумана”.

Удивительные строчки! В них так много заключено: и счастье жить, и тихий восторг от гармонии природы, и осознание единства с нею, и ответственность человека за все, что в этом мире происходит.

Лиризм, присущий прозе Ю. Коваля, достигается во многом благодаря пейзажам – выразительным, запоминающимся, прямо-таки по-пушкински емким и эмоциональным: “Я увидел просторный зеленый мир вокруг – зеркала озер, поблескивающие там и сям, еловые леса за озерами и снова за лесами озера, какие-то за озерами холмы, дальние деревни на их склонах, и совсем чудесными оказались три корявых сосны неподалеку от нас”.

– Обратили ли вы внимание на одну интересную деталь: ведь Глазков – профессиональный фотограф. Почему же, плавая по таким необыкновенным местам, он ничего не фотографирует?

Во-первых, у Глазкова изменился статус – теперь он уже не фотограф, а капитан. Во-вторых, у него тоже свой взгляд на мир, возможно, сформировавшийся уже благодаря необыкновенным вещам, с которыми он столкнулся во время путешествия: “Будет кадр – щелкну. А пока кадра нет, чего зря щелкать?.. Его можно ждать хоть всю жизнь…

И вообще-то, зачем фотографировать? Я хоть и фотограф, но в принципе против фотографии. Долой вообще все эти камеры.

Видишь мир – так и фотографируй его глазами, щелкай ими, хлопай вовсю. Снимай кадр и отпечатывай в душе на всю жизнь”.

Значит, у Глазкова тоже мироощущение художника? Ведь фотограф в большой степени Копирует действительность, а художник Отображает в своем сознании, пропускает на холст через свои глаза, сердце, ум, душу.

– С какими чудесами сталкиваются наши герои?

Рассказчик уже знал заранее: “Самая легкая лодка в мире заведет меня неведомо куда”. Путешественникам посчастливилось увидеть летающую голову деда Авери, почувствовать на себе поступь воздушной ноги чудища по имени Папашка, увидеть, как исчез под водой целый остров. А тут еще неожиданное появление Орлова и Клары!

Сказка сливается с реальностью, путешественники не понимают, где грань между ними. “Ум мой давно раздулся от материала, который ему пришлось вместить”, – признается рассказчик. И вот уже к героям, “нанюхавшимся болотных газов”, приходят и вовсе фантастические мысли: капитан решил, что так внезапно появившиеся Орлов и Клара – это две головы “раздвоившегося” Папашки. В книге много невероятных ситуаций, доходящих до абсурда.

Например, летающая рука Лехи Хоботова, имеющая способность не только бить по зубам, но и собирать ромашки. Или шурин Шура, который признается в том, что болотное чудище Папашка – это он и есть, а потом вместе с “бригадой” – Кузей и Лехой – вяжет носок для своей запасной каменной ноги, валяющейся в крапиве.

“Ну и что ж такого? – спрашивает герой. – Для этого я и строил “Одуванчик”, чтобы попасть в места необыкновенные”.

– Можно еще долго говорить обо всем необыкновенном и смешном, что случается с героями повести, но пора обратиться к заключительным ее главам. Итак, почему же в финале все главные персонажи оказываются в одной лодке?

Плавая на своем “Одуванчике”, герой повести постоянно вспоминал тех, кто остался на берегу: “Орлова и Петюшку, Клару и милиционера-художника и тех других людей, о которых не пишу здесь в книжке. И все они казались мне совсем неплохими и, пожалуй, самыми лучшими людьми на свете”. Такова уж натура героя – всем тем, чем одаривает его судьба, он готов поделиться с другими, и это говорит о его душевной щедрости. Но и они, не отправившиеся в плавание, понимают, что упустили что-то очень важное в жизни.

С запоздалым раскаянием Орлов признается: “Просто душа за тебя болела. Лодку мы строили вместе, а поплыл ты один… Нельзя так в жизни бросать друг друга… Вместе строили – вместе надо плыть” – так своеобразно формулирует художник законы дружбы.

Что касается Клары, то она просто заявляет: “Самая легкая лодка в мире – это смысл жизни”. Всех, должно быть, очень сильно привлекает ощущение легкости, то есть ощущение свободы, непременное в таком путешествии: “Главное – плыть, куда хочешь” , ни от кого не зависеть, слушать только свое сердце и свой разум, познавать неизведанное, устремляться в самые загадочные места, самые глухие уголки навстречу приключениям.

– Книги Юрия Коваля написаны настолько ярким, образным языком, что все время хочется возвращаться к его прозе. Юмор писателя основан на особой игре слов, впечатлений, использовании сравнений и развернутых метафор. Приведите наиболее запомнившиеся вам примеры.

“Восторг торчал из меня, как букет из кувшина. Орлов повытаскивал из букета все цветы и бутоны, пообрывал лепестки”.

“Как огромный и мудрый брадоусый голавль, смотрел он на меня”.

“Рюкзаки, похожие на зеленых свиней с карманами”.

“Щека его, укушенная, почти вошла в свои берега”.

А вот какими штрихами создан портрет деда Авери: “Из травы высунулась Лукоподобная головка с влажными торфяными глазками”.

Подобные примеры можно приводить бесконечно, Коваля все время хочется цитировать, читать и перечитывать. Но, несмотря на необычайную “легкость”, проза Коваля серьезна по своему содержанию, в том числе и философскому, хотя писатель не пытается никого наставлять или поучать – он ведет свой разговор о главном “краями”, как его герой, то есть ненавязчиво, исподволь, намеками и полунамеками.

– Итак, чему же учит нас писатель Юрий Коваль (кстати, как мы упоминали, по первой своей профессии учитель)?

Юрий Коваль считал, что воспитание чувства юмора – это воспитание свободы души. Человек, наделенный чувством юмора, всегда свободен – он может воспринимать иронически не только окружающих, но и, что более важно, себя.

Писатель убеждает своих читателей в том, что нужно не враждовать, а дружить со всем, что тебя окружает, – с людьми, природой, даже вещами.

Нужно не успокаиваться, не отсиживаться “в тихой гавани”, а стремиться в плавание, стремиться каждый день узнавать что-то новое.

Нужно любить свою родину, каждый уголок родной природы, будь то городская речка Яуза или незнакомое дальнее болото, относиться ко всему бережно.

Нужно уметь подниматься над суетой, нужно верить в чудеса и навсегда оставаться в душе ребенком, способным мечтать и удивляться.

– Заметим, что повесть не имеет традиционного сюжетного завершения – у нее так называемый открытый финал. Как вы думаете, почему?

Перевернута одна страница жизни, далее следует другая, героям произведения предстоит новое путешествие, уже в новом составе. Плавание на самой легкой лодке в мире не заканчивается, оно продолжается, как продолжается сама такая легкая и трудная, такая разнообразная жизнь…

В качестве Домашнего задания предложим семиклассникам написать по личным впечатлениям сочинение на одну из тем: “Самое необыкновенное путешествие”, “Лес полон тайн”, “Незабываемое плавание”, “Пришла пора дороги дальней” и т. д.