Изображение белого движения в романе М. А. Булгакова “Белая гвардия”

Роман М. А. Булгакова “Белая гвардия” описывает события на Украине, происходившие в с декабря 1918г. по февраль 1919г. Это был разгар гражданской войны, когда за власть боролись “белые”, “красные”, петлюровцы. Белое движение в романе представлено, в первую очередь, семьей Турбиных, их друзьями Мышлаевским, Шервинским и другими. Но белое движение – это еще и предатель Сергей Тальберг, и другие люди, которые покинули родину ради спасения собственных жизней.

Первая часть “Белой гвардии” – размежевание, в ходе которого выясняется, кто есть кто. Прежде всего, нравственное и духовное размежевание, и политическое тоже. Немцы с гетманом белыми дружинами по одну сторону, мужицкие массы с Петлюрой во главе – по другую.

На севере, откуда “метет и метет”, – большевики, на Дону – Деникин. Вторая часть – сватка. Автор сочувствует белым дружинам, но сохраняет, тем не менее, нейтралитет, поскольку с той и с другой стороны гибнут люди, чаще всего обманутые и втянутые в кровавую круговерть теми, кто умеет подманить.

А третья часть – раздумье. Авторское раздумье о жизни и смерти, о суетном и вечном. В романе действует много героев, и автор к каждому из них относится по-разному. Семья Турбиных, их дом, друзья, тихая размеренная жизнь – это и есть белая гвардия. В этом доме присутствует высокая культура быта, традиций, человеческих отношений.

Дом Турбиных не назовешь бедным, это профессорский дом. Но и обитатели его, и вещи начисто лишены высокомерия и чопорности, ханжества и пошлости. Они радушны и сердечны, и снисходительны к слабостям людей, но непримиримы ко всему, что за порогом порядочности, чести, справедливости.

Чем дальше идет размежевание, тем трагичнее выглядит положение Турбиных. У них нет ничего общего ни с немцами, ни с гетманом, ни с “гадами”, выметенными из обеих столиц метелью революции. Но именно они и принимают на себя самые жестокие удары этой метели, именно им “придется мучиться и умирать”.

И они убеждены, что смертельная опасность нависла над всей культурой, над тем вечным, что растилось веками, над самой Россией. И вот, сочувствуя в душе мужикам, которых грабят и расстреливают немцы и на шеи которых при гетмане вернулись “помещики с толстыми лицами”, но еще больше страшась мужицкой дубины, стекаются они под белые знамена. Чтобы драться на смерть. Вот Шервинский сообщает всему Турбинскому кружку потрясающую новость.

Государь император вовсе не убит и недавно благословил господ офицеров на формирование армии, которую он лично намерен вести на большевистскую Москву. И Турбины, и гости их ошеломлены. Потом и веря, потому что очень хочется верить, и не веря, Турбины будут пить за “здоровье его императорского величия”. И троекратное “ура” потрясет стены дома так, что Лисович внизу вскочит с постели в холодном поту и грянет мощная “Боже царя храни”. Словом, настанет минута высочайшего духовного подъема.

А на следующий день в Александровской гимназии формируется одна из белых дружин. Офицеры, чтобы поднять настроение юнкеров и гимназистов, сорвут кисею с картины, изображающей русские войска на Бородинском поле. Вылетит перед дружиной на кровном аргамаке лысоватый и сверкающий царь, укажет обнаженным палашом на Бородинские поля, на черную тучу русских штыков, покрывающую даль. И зазвенит над колонной дружины песня: “Ведь были схватки боевые…” Вся русская история, как кажется Турбиным, готова вступить за них и дать им силу, чтобы вынести новые испытания. Но как ни торжественны подобные сцены, над каждой из них встает дух авторской иронии.

К числу нравственных основополагающих понятий, утверждаемых Булгаковым в романе, в первую очередь относится понятие чести. Турбины, Мышлаевский и все их друзья, даже легкомысленный и тщеславный Шервинский, прежде всего, люди чести. Антиподом их в романе выступает Тальберг.

Презрение Алексея к Тальбергу объясняется даже не тем, что он бросил Елену в такую минуту. Это Алексей называет мелочью и вздором. Но неприятен он, прежде всего, тем, что это, по словам Турбина, “… чертова кукла, лишенная малейшего понятия о чести”. Булгаков, обратившись к изображению “русской усобицы”, сумел подняться над настроением классовой розни и утвердить идею человечности, самоценности жизни, непреложности традиционных нравственных ценностей.

Наследуя завоевания чеховской драматургии, Булгаков создал оригинальное в жанровом отношении произведение, соединившее историческую хронику с психологической драмой, органично включившей в себя трагикомическое начало.