|  | 

Лучший из читателей

Много лет назад я прочитала историю о том, как майор Ковалев лишился носа – обнаружил, как известно, на лице гладкое место… Помнится, я удивилась. То есть само фантастическое происшествие меня не особенно смутило; к восприятию фантастического мы готовы иногда значительно лучше, чем принято думать; обескураживало другое. Я имею в виду острую необходимость (запрограммированную школой) отыскать в тексте великого писателя великий смысл (желательно, конечно, обличительный) или хоть какой-нибудь – на крайний случай… Но ничего такого не получалось.

Потому что повесть Гоголя не походила, к примеру, на “Песню о Буревестнике”, полную иносказаний, но в целом понятную даже малограмотному восьмикласснику…

В общем, Некто (Нос) расхаживал по Петербургу, откликался, хотя и маловразумительно, на горькие замечания майора; между прочим, молился в церкви!

Признаться, какое-то время этот Нос гипнотизировал меня, то есть буквально вся эта умопомрачительная фигура… Его манера и то, как его брови “несколько нахмурились”; достоинство его ответов, все эти “ничего решительно не понимаю” и “изъяснитесь удовлетворительнее”; и вообще – нос, который вчера только сидел на лице, а сегодня щеголял в мундире! И сам имел “лицо свое”, которое “прятал в воротник”! Так вот, этот нос (Нос) в два счета заслонил от меня предполагаемую проблематику, все Вопросы, как сказали бы в прежние времена… Ловко передвигаясь по Невскому, Нос увлек мое внимание в область, возможно, и не описанную Гоголем; известно: “Чепуха совершенная делается на свете.

Иногда вовсе нет никакого правдоподобия”. Что там, в этих “скрытых туманом” областях? О которых “решительно ничего неизвестно”?

Чудный и никак не объясненный Нос, безусловно, Самодостаточен ; а намек на таинственные, скрытые туманом происшествия – не более чем намек; а Нос – вот он, достоверен до последней пуговицы! Какого же еще смысла прикажете искать?!

А теперь я кое-что скажу по предмету, куда менее интересному, чем сбежавший нос майора Ковалева: скажу о школьном сочинении, вернее даже, о знакомой всем школьникам – авторам сочинений – словесной фигуре: “Этим Гоголь хотел сказать”, или “Горький призывал…”, или “Пушкин верил…”. Конечно, доискиваться до убеждений людей, которые жили (и умерли) много лет назад, – не слишком веселое занятие, особенно для молодых людей, покуда лишенных собственных убеждений… Скорбный труд… Однако сочинение-то написать все-таки нужно, и старшеклассник, подсобравшись, бойко рассуждает о проблеме народности в произведениях Некрасова (да и в произведениях других русских писателей также; потому что все любили народ, а иначе их в школьную программу не включили бы, верно?).

В общем, рассуждает о народности и о гражданственности и об Образах, само собой: “В Евгении Онегине Пушкин показал…”, “Гоголь хотел сказать…”.

Что дальше? Это хорошо известно. Сочинение написано – вначале в школе, потом в институте. Таким образом, с Пушкиным, Некрасовым, Гоголем и всеми остальными покончено – чаще всего на всю оставшуюся жизнь (а заодно покончено, уж извините, и с народностью, и с гражданственностью).

Не думаю, что хоть кто-то выигрывает от подобного положения вещей: ученик? общество (в котором гражданственность продолжает оставаться дефицитом)? школа? Никто не выигрывает. Однако метод остается незыблемым, как закон природы: анализ в единстве формы и содержания. Хотя – какая там форма?

С содержанием бы разобраться…

…Один из героев Стругацких предлагает своему собеседнику: “А ты попробуй поставить в центр мироздания не Землю, а Солнце”. Между писателем и читателем я лично выбираю писателя, но в в центр готова поставить именно читателя; назначить Солнцем… Почему? Вовсе не оттого, что искусство или, в частности, литература принадлежит народу; никто никому не принадлежит, слава Богу…

А вот то, что жизнь литературного произведения невозможна без читателя, от этого никуда не деться (хорошо бы, конечно, чтобы было устроено как-то иначе, – но увы! И еще: книги, которые десятилетия, а то и больше дожидались своего читателя, только подтверждают это).

Итак, читатель. Малопривлекательный выбор между Пушкиным и простодушным восьмиклассником, и все же…

Данное действие (то есть перемещение читателя с периферии в центр) порождает как минимум три простых вопроса: что Полезнее – узнать авторскую позицию или составить свою? Узнать чужое мнение о книге или составить свое?

И наконец: в чем преимущества собственного прочтения?

Три вопроса? Ну нет, один-единственный: как превратить читателя – в Читателя? Азбука, первые шаги…

Русские народные сказки являются общепризнанным стартом для юного читателя (хотя именно ребенку они нередко менее интересны, чем принято считать; “что за прелесть эти сказки” становится понятным, как известно, позднее – если становится, конечно…). Моя шестнадцатилетняя ученица призналась в сочинении: “Русские сказки когда-то казались мне примитивными, дикими, воинственными”. Как же разглядеть в “дикости” поэзию, в “воинственности” – эпическую мощь; как увидеть за “примитивной” формой изощренный язык символов (о котором смутно догадывался другой мой ученик тринадцати лет: “Чтение русских сказок как распутывание клубка, в котором надо выбрать именно ту нить, что не оборвется!”? Как увидеть, а главное – зачем?

Потому что в этих вопросах не одни лишь русские народные сказки; в них Гоголь и Достоевский, Толстой и Пушкин – русская литература; литература…

Некоторые комментарии наводят нас на “правильный” ответ: “В русских народных сказках – вековечные чаяния народа о лучшей доле”. Пусть так, прекрасно! Но почему Емеля До Последнего не сходит с печи, однако ж получает и царство, и царскую дочь? И почему Илья Муромец вошел в русскую фольклорную историю не как инвалид, а как богатырь?

И, уж извините, сакраментальный вопрос: почему дуракам везет – в русских народных сказках в особенности?

На мой взгляд, эти вопросы исключительно важны, то есть важно, чтобы они Возникли, потому что, не возникнув на данной ступени, они не возникнут и позднее… К примеру: зачем принц в сказке Андерсена ищет именно капризную невесту (“Принцесса на горошине”)? Или – если подумать не только о сказках – что такого преступного совершает гоголевский Чичиков, покупая мертвые души (когда все кругом продают – живых!)? (Этот замечательный вопрос задал, по-моему, В. Набоков.) И почему у Гончарова чем положительнее герой, тем примитивнее, схематичней?

Почему так захватывающе впечатляющи все монстры в произведениях Гоголя, все его “нетопыри” (по выражению того же Набокова)? Почему, в самом деле, так Красивы все эти уроды русской литературы? И какую Мораль или Идею можно вынести из подобного заключения: “Без носа человек – черт знает что: птица не птица, гражданин не гражданин…”?

Бесперспективно (да и просто некорректно) всерьез дискутировать, Насколько важны все составляющие анализа литературного произведения для понимания единства формы и содержания (у любого здания должны быть не одни только окна и двери и не одна труба, из которой идет дым; фундамент нужен тоже).

Ученик получает представление об эпохе создания художественного произведения; он знакомится с биографией писателя; далее доходит дело до идейной проблематики произведения… Далее? Далее – все. На Нос, который бестолково шляется по Невскому, и на страдания майора Ковалева, лишенного носа, у него просто не остается времени!

Да и что такое в самом деле этот нос!

Результат? В результате, обращаясь к Значительному и пренебрегая Пустяками, отыскивая то, что Сказал автор, и не замечая Несказанного, мы отказываемся от открытия самых золотоносных (скрытых от глаз) слоев художественного произведения; перечеркивая собственное мнение (а это совсем не обязательно дежурное восхищение; это и недоумение, и непонимание, и когда смешно только тебе, а всем остальным не смешно!). Итак, перечеркивая собственное мнение, мы перечеркиваем формулу вечности книги и получаем вместо нее действительно “совершенно гладкое место”!

Потому что поручик, стаскивающий свой “бессмертный сапог”, описанный писателем Гоголем, жив до той поры, пока жив его бессмертный читатель – Набоков, возможно, лучший из читателей Гоголя… И герой Шукшина был поистине творческим читателем, когда сообразил, кто правит птицей-тройкой (чего не скажешь об авторах учебника литературы, которые твердо знают, что птица-тройка – символ будущей России). Не хватает только, чтобы они оказались правы…

Но, слава Богу, нету ответа…

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)

Твір на тему: Лучший из читателей




Лучший из читателей
Copyright © Школьные сочинения 2019. All Rights Reserved.
Обратная связь: Email