Мертвый дом Федора Достоевского

Идеи меняются, сердце остается одно. Ф. Достоевский “Записки из Мертвого дома”, вернули Достоевского в живые ряды первозначных писателей. В них наиболее непосредственно слились в художественное единство опыт жизни Достоевского и его писательский дар. Здесь вызревали зерна его будущих великих романов, здесь ключ к их образно-идейному миру. Здесь вполне явлен и новый угол зрения писателя на мир – его мироотношение.

Да, “Записки из Мертвого дома” не только потрясающие документально достоверные “очерки”, но вместе с тем и прежде всего – одно из наиболее оригинальных, художественно совершенных творений русской, да и мировой литературы. Они произвели огромное впечатление на современников. Во многих критических отзывах о “Мертвом доме” имя Достоевского не раз соотносилось с дантовским Вергилием, а его записки – с адом.

Каторга научила Достоевского не только терпению. “Человек, побывавший в аду”, научился видеть, читать сокрытое от всего света, открывать за фактом истину. В отверженных мира сего прозревать гибель лучших людей, за клейменной личиной каторжника видеть материнскую улыбку мужика Марея… Открывать в человеке – человека. Художественный метод постижения и восстановления фактов реальной действительности воистину художественного образа мира был выстрадан писателем в опыте собственной судьбы, разделенной с судьбой русского народа. “В несчастьи яснеет истина”, – скажет сам Достоевский. Не о Мертвом доме писал он в своих “Записках”, а о том, что даже здесь не меркнет живая жизнь, которую не в силах умертвить никто и ничто, пока у человека остается хотя бы частица веры в возможность свободы.

Именно идеал свободы связывает узников Мертвого дома с живой жизнью. Только она позволяет человеку оставаться человеком. Идея необходимости свободы, как первого и главнейшего условия живой жизни – духовного возрождения народа, – вот сокровенная мысль автора “Мертвого дома”, мысль, заключенная во всей идейно-образной ткани произведения. Каторга не только не сломила и не разубедила Достоевского-мыслителя в правоте его прежних убеждений, но, напротив, еше более укрепила его дух и сознание в этой правоте, в ее святости.

Кроме того, “Записки из Мертвого дома” писались в обстановке назревания отмены крепостного права, либо снизу, либо сверху, как раз в канун реформы 1861 года. Страна жила в ожидании перемен. Перемены участи ожидал и Достоевский.

По докладу генерала Тотлебена, к которому солдат Достоевский обратился с личным письмом, Александр II наложил резолюцию о производстве его в прапорщики, что означало, по существу, для бывшего политического преступника, каторжника возврат гражданских и дворянских прав. Новый царь поначалу демонстративно поддерживал либеральные веяния в стране. Впервые открыто обсуждался вопрос об отмене крепостного права. Выходили новые журналы, расширились возможности для поступления молодежи в университеты.

Во всех слоях общества произошел необычайный подъем настроений. Менялся не один Достоевский, менялась атмосфера общественной жизни России. И все-таки он не отрекся, не отказался от прежних убеждений. Сердцем он был все тот же, а в сердце у него всегда оставались Россия, народ, как “начало жизни, дух жизни, жизнь жизни”.

Не изменилась в принципе и сама идея первонеобходимости свободы народа. Она еще более окрепла, стала ведущей, определяющей мироотношение Достоевского-мыслителя. Произошло смещение акцентов внутри самой этой идеи.

И эта сторона истории перерождения взглядов Достоевского требует понимания.