Николай Иванович Новиков

Николай Иванович Новиков родился в родовом имении Тихвинское-Авдотьино Московской губернии 27 апреля (8 мая) 1744 года. Он происходил из дворянской семьи и вместе с Денисом Фонвизиным обучался в дворянской гимназии при Московском университете, поступив в нее в1755 г. Однако в 1760 г. он был исключен из гимназии за самовольную отлучку. С 1762 г. Новиков служил в Измайловском полку. Глубокое влияние на формирование просветительских взглядов Новикова оказала работа в Комиссии по составлению нового Уложения |(1767-1768), когда перед ним открылась беспросветная нужда ибесправие крестьян, жестокость, произвол помещиков.

Вся многогранная деятельность Новикова, продолжавшаяся в условиях непрерывных царских гонений, была направлена “патриотической ревностью к возлюбленному отечеству”, заботой о воспитании и образовании молодых граждан России и желанием отдать все силы Родине. В. Г. Белинский в 1834 г. писал: “Царствование Екатерины II было ознаменовано таким дивным и редким у нас явлением, которого, кажется, еще долго не дождаться нам грешным. Кому не известно, хотя понаслышке, имя Новикова? Как жаль, что мы так мало имеем сведений об этом необыкновенном и, смею сказать, великом человеке! У нас забывают о благодетельных подвигах человека, которого вся жизнь, вся деятельность была направлена к общественной пользе”.

С 1 мая 1769 г. Новиков стал выпускать журнал “Трутень”, и сразу между ним и “Всякой всячиной” разгорелась ожесточенная полемика. Название новиковского журнала и эпиграф на титульном листе: “Они работают, а вы их труд ядите”, взятый из притчи Сумарокова “Жуки и пчелы”, раскрывали основную идейную направленность “Трутня”. “Трутни” – помещики-тунеядцы, которые бессовестно грабят работающих на них крепостных крестьян. Проповедь на страницах “Всякой всячины” “человеколюбия” и “снисхождения” к людским порокам, поскольку людей без недостатков не бывает, призывы обличать порок вообще, а не его конкретных носителей вызвали резкую критику издателя “Трутня”. Началась полемика по поводу сущности сатиры. Новиков был убежден, что только та сатира, которая писана “на лицо”, может быть действенной.

В предисловии к I листу “Трутня” издатель говорит о своем основном намерении – исправлять нравы, видя возможность оного в издании трудов “особливо сатирических, критических и прочих, ко исправлению нравов служащих”. Полемика “Трутня” со “Всякой всячиной” носила политический характер. Но основная тема “Трутня” – тема взаимоотношений помещиков и крепостного крестьянства. В “Трутне” Новиков создает ряд сатирически острых, социальных портретов жестокосердных, невежественных крепостников. Таковы Змеян, Злорад, Недоум, Себялюб, Безрассуд и др., страдающие тщеславием, алчностью, корыстолюбием и другими пороками.

Их имена говорят сами за себя. Видя все зло в крепостном праве, Новиков еще не поднимается до отрицания самого института крепостничества. Обличая злоупотребление помещиками своей властью, он надеется на “побуждение людей к исправлению” и в этом видит исполнение “должности истинного гражданина”. Публикацией писем к издателю, сатирических заметок, рецептов, сатирических объявлений, литературных произведений и т. д. издатель “Трутня” говорил, что крепостничество пагубно, аморально.

Одним из наиболее социально острых выступлений Новикова явились “Копии с отписок” старосты помещику Григорию Сидоровичу, бедняка Филатки и ответы – “указы” помещика крестьянам (“Челобитная старосты Андрюшки”, “Челобитная Филатки” и “Копия с помещичьего указа”). Избрав форму документов, форму писем, Новиков с большой правдивостью и безыскусственностью передает ужасающую картину бедственного положения крестьян, их экономического бесправия, нищеты и безысходности. В своей статье “Русская сатира в век Екатерины” Добролюбов писал об этой переписке: “Эти документы так хорошо написаны, что иногда думается: не подлинные ли это?” Староста Андрюшка пишет барину, который держит в кулаке своих крестьян, снимая с них по три шкуры, что хоть оброк и собран, да недоимки велики: “Крестьяне скудны, взять негде, нынешним годом хлеб не родился, насилку могли семена в гумны собрать… скотина почти вся повалилась, а которая и осталась, так и ту кормить нечем… и крестьяне твои, государь, многие пошли по миру”.

Эта типическая картина жизни крепостного крестьянствапредстает во всей своейконкретностиврассказе о бедном Филатке. “С Филаткою, государь, как повелишь? – пишет староста, – денег не плотит, говорит, что взять негде: он сам все лето пр охворал, а сын большой помер, остались малые ребятишки, и он нынешним летом хлеба не сеял, некому былой землю пахать, во всем дворе одна была сноха, а старуха его и с печи не сходит. Подушные деньги за него заплатил мир, видя его скудость…” – этописьмобылоопубликовановXXVIлистов “Трутня”, а в XXX Новиков помещает письмо самого Филатки и копию с помещичьего указа. В письме Филатки впервые в нашей литературе была показана правдивая и страшная картина крестьянской жизни.

Филатка жалуется барину, что на сходе он высечен, “и клети мои проданы за бесценок, также и корова”, остался он “с четырьмя робятишками мал мала меньше” и “пришло пойти по миру, буде ты, государь, не сжалишься над моим сиротством”. И бедный, измученныйФилаткамолитсвоегогосподина:”Помилуй, государь наш, Григорий Сидорович, кому же нам плакаться, как не тебе?.. наше дело крестьянское, у ково нам просить милости, как не у тебя. У нас в крестьянстве есть пословица, до бога высоко, а до царя далеко, так мы-таки все твоей милости кланяемся. Неужто у твоей милости каменное сердце, что ты над моим сиротством не сжалишься?” (лист XXX). Сжалился над Филаткой крестьянский мир, а Григорий Сидорович, который знает только, как брать с крестьян, не видя в них людей, явился типическим олицетворением помещика “с каменным сердцем”, который в своем “указе” только и требует: неплательщиков “сечь нещадно”, с крестьян “взыскать”, наложить штраф и т. д. “Всякая всячина”, непрестанно следившая за сатирой “Трутня” и пытавшаяся угрозами воздействовать на издателя его, напоминая, что автор “не в свои садится сани”, когда пишет сатиры на придворных господ, знатных бояр, дам, судей, именитых, не могла выдержать сатиры, прозвучавшей в “Отписках”. “Трутень” был закрыт на месяц.

В 1770 г. “Всякая всячина” под названием “Барышек Всякий всячины”, т. е. остаток, выпустила еще 18 номеров, с января по апрель, но интерес к журналу неуклонно падал, падал и тираж. Если “Всякая всячина” в первый раз вышла тиражом в количестве 1692 экземпляра, а затем – 1500, то в дальнейшем тираж снизился до 1000 экземпляров. Последние шесть номеров вышли тиражом 600 экземпляров. Перешел на 1770-й год и “Трутень” Новикова (17 номеров), но это возобновление после месячного перерыва потребовало от издателя отказа от острой и обличительной критики. Новикову приходилось быть очень осторожным.

Возобновленный “Трутень” вышел с многозначительным эпиграфом “Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много”. Исчез со страниц журнала Правдолюбов со смелой и острой сатирой. От этого “Трутень” проигрывал в глазах читателя, да это прекрасно понимал и сам Новиков.

Он напечатал ряд писем читателей, выражавших недовольство новым “Трутнем”: “Господин Трутень! Кой чорт! что тебе сделалось? Ты совсем стал не тот, разве тебе наскучило, что мы тебя хвалили, и захотелося послушать, как станем бранить?.. Пожалуй скажи, для какой причины переменил ты прошлогодней свой план, чтобы издавать сатирические Сочинения?

Ежели для того, как ты сам жаловался, что тебя бранили, так знай, что ты превеликую ошибку сделал. Послушай ныне, тебя не бранят, но говорят, что нынешний Трутень прошлогоднему не годится и в слуги и что ты ныне так же бредишь, как и другие… Мне сказывал твой книгопродавец, что нынешнего года листов не покупают и в десятую долю против прежнего” (лист XV). Тираж “Трутня”, который раньше неизменно возрастал (с 626 экземпляров тираж поднялся до 1240 с XIII листа), теперь упал до 750 экземпляров. НаXVII листе “Трутень” прекратил свое существование: “Против желания моего, читатели, я с вами разлучаюсь”.

Обстоятельства, на которые намекал Новиков, крылись в правительственной цензуре. Очень скоро, в июне 1770 г., Новиков попытался через подставное лицо издавать новый журнал – “Пустомеля”, но и он был закрыт на втором номере, в котором Новиков напечатал перевод с китайского “Завещание Юнджена, китайского хана, к его сыну” и стихотворение Д. И. Фонвизина “Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке”. В первом говорилось об обязанностях государя и его приближенных.

Китайский император, избрав наследником престола сына, указывает, что он установил твердое законодательство, опираясь на своих вельмож. В этой статье можно было найти намек на современность, в частности желание аристократической оппозиции ограничить единовластное правление Екатерины дворянским советом, на который она должна опираться в выработке законов. Фонвизинское “Послание к слугам…” носило остросатирический, антиклерикальный характер и также не могло понравиться императрице. Ха