“Ночь” анализ стихотворения Маяковского

Ночь – время тайн и страхов. В какой-то степени это отголосок верований древних людей, которые, провожая солнце за горизонт, не были уверены в том, что оно появится из-за горизонта вновь. Не случайно Федор Тютчев, поэт XIX века, Сравнивал ночь с бездной, полной страхов, а день – с “золототканым покровом”.

Для поэтов-модернистов ХХ века ночь была очень притягательна. Например, в раннем творчестве Владимира Маяковского есть свое стихотворение “Ночь” (1912), об анализе которого и пойдет речь далее.

Произведение по праву можно считать Футуристическим : его язык не всем понятен – это та самая “заумь”, с которой начинали почти все футуристы.

Что такое ночь для романтика? Время свиданий, время любви. Но для Маяковского ночь – это, скорее, время человеческих страстей и не только любовных. Начинается стихотворение “Ночь”, как многие другие его стихи, вполне эпатажно.

Первое четверостишие содержит почти одни эпитеты. Только к чему они относятся, остается загадкой. Например, “багровый и белый отброшен и скомкан”. О чем это? Можно предположить, что это день – контрастное с ночью время суток.

Белый день и багровый закат вполне сочетаются друг с другом, а “отброшен и скомкан” день, разумеется, ночью, ведь небо темнеет неравномерно, что и вызывает подобную ассоциацию.

Однако следующая строка до сих пор рождает споры:

В зеленый бросали горстями дукаты…

Кто-то представляет небо, начинающее темнеть и как бы зеленеть, а дукаты должны напоминать о звездах, появлявшихся горстями. Но есть и те, кто проводит параллель с зеленым сукном игрового стола, куда богатые люди щедро бросали золотые монеты в надежде обогатиться не обременительным для себя способом. Этот Образ игрового дома, казино дополняют и “горящие желтые карты”, которые раздали “черным ладоням сбежавшихся окон”.

Так возникает Атмосфера чего-то запретного, доступного не каждому. Ведь большинство официальных зданий уже закрыто, на них наброшены “синие тоги” – одежда священников, по крайней мере, именно в таком цветовом исполнении. Увеселительные заведения раскрывали свои двери для страждущих, а они, как можно догадаться, имели возможность отоспаться позже, когда другие уже оправлялись на службу.

В свое время это была аристократия, которая еще со времен “Евгения Онегина” “полночь в утро обратя”, могла позволить себе веселиться всю ночь, чтобы днем отдыхать.

Однако в начале ХХ века такую богемную жизнь вели и другие сословия: буржуа, промышленники, биржевые маклеры. Не случайно для всех этих героев автор выбирает интересный образ – “толпа – пестрошерстая быстрая кошка”. Толпа, вливающаяся в двери очередного ресторана или казино, напоминает герою гибкую, изворотливую кошку, которая всегда падает на лапы.

Такой образ даже симпатичен: неологизм “пестрошерстая” создает в воображении читателя яркую картину. Хотя речь и идет о толпе, она не воспринимается враждебно, ведь “каждый хотел протащить хоть немножко громаду из смеха отлитого кома”. Позже в стихотворении “Нате!” появится другой Образ толпы – агрессивный, страшный, отвратительный: “стоглавая вошь”, ощетинившая ножки. Толпа-вошь пугает, а толпа-кошка вызывает желание погладить.

Толпа-вошь – огромное чудовище, а толпа-кошка как будто распадается на множество мягких и пушистых зверьков. Возможно, поэтому герой представил себе их “зовущие лапы” и “в глаза им улыбку притиснул”. Но зрительный и телесный контакт прерван “ударами в жесть” хохочущих арапов.

Мозаика ночного города у Маяковского весьма причудлива. Казалось бы, откуда взяться арапам в ночном городе? Но ведь еще героиня пьесы А. Грибоедова “Горе от ума” старуха Хлестова хвасталась своей арапкой-девкой. А это начало XIX века.

В ХХ веке увидеть чернокожего человека на улице крупного города было делом обычным. Поэтому многие владельцы ресторанов или казино использовали их в качестве швейцаров у входа в свое заведение. Те привлекали публику не только своим необычным для европейца видом, но и соответствующим антуражем: красный костюм с золотыми позументами, шапочка с яркими перьями попугая, национальные инструменты.

Эта футуристическая картина ночного города позволяет в очередной раз посочувствовать герою ранней лирики Маяковского: он одинок и ощущает себя чужим на этом празднике жизни.

Самосадкина Екатерина