О почве и судьбе
Значительная часть писателей, о которых мы будем говорить сегодня на страницах газеты, связана с русской эмиграцией: Набоков, Замятин, Куприн.
Эмиграция – гордость и боль нашей культуры. Насильственная пересадка растения в чужую почву не может не сказаться на состоянии листьев, окраске цветов и размерах плодов. Но часто именно благодаря такой пересадке растение удается спасти от гибели.
Эмиграция спасла от полного исчезновения очень важный слой русской культуры. Периодическое – сначала дозированное, а потом, в годы перестройки, и лавинообразное – возвращение на родину сохраненного и преумноженного было живительным для тех, кто остался по эту сторону, кто дышал “ворованным воздухом”.
Нельзя сказать, что произведения, о которых пойдет речь в номере, как-то специфически связаны с эмиграцией. “Гранатовый браслет” создан до революции, когда Куприну, скорее всего, и в голову не могло прийти, что он станет эмигрантом. В России же, в начале двадцатых, написан Роман “Мы” – и хотя он оказался грозным и очень ранним пророчеством о будущем тоталитарном обществе, его автор покинул родину лишь через десятилетие.
Набоков же вообще очутился за границей юношей, успевшим издать лишь книжечку стихов. Среди его корней больше иноземных: “Я американский писатель, рожденный в России, получивший образование в Англии, где я изучал французскую литературу перед тем, как на пятнадцать лет переселиться в Германию… Моя голова разговаривает по-английски, мое сердце – по-русски, и мое ухо – по-французски”.
Добавим к этой и без того красноречивой самохарактеристике и еще одну страну, может быть, самую важную для писателя – США. Получается, что в определенном смысле все произведения Набокова – эмигрантские, а тематически с эмиграцией связана больше, скажем, “Машенька”, чем “Приглашение на казнь”.
Собрав этих авторов под одной обложкой, мы скорее хотели показать переклички и взаимосвязи, которые соединяют их творчество и между собой, и с той почвой, на которой они выросли. Не случайны в этом контексте и Пушкин, и Гоголь, и Тургенев – и даже Улицкая, Хемингуэй и… Бетховен.
Все они оказываются в едином пространстве текста литературы (и шире – культуры), где одну ниточку потянешь, отзовутся десятки других.
“Сквозные мотивы – моя слабость”, – написала нам в письме одна читательница. Другая предложила создать “мотивный курс литературы”. Что ж, это предложение нам нравится.
Может быть, некоторые идеи этого номера лягут в основу такого курса.
(2 votes, average: 4.50 out of 5)Твір на тему: О почве и судьбе
О почве и судьбе