|  | 

Образ Мефистофеля

Имя Мефистофель, возможно, греческого происхождения – “ненавидящий свет”, от me – не, phos – свет и philos – любящий. По другой версии, древнееврейского происхождения – от “мефиц” – распространяющий (разносящий) и “тофель” – скверна, грех. В Библии оно не фигурирует. Появилось, скорее всего, в эпоху Ренессанса. “Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо” – так представляется Фаусту Мефистофель в самом начале их знакомства.

Возможно, здесь Мефистофель слукавил, потому что никогда никому блага не приносил. “Добро” для него абсолютное отрицание. Фауст насмешливо обращается к Мефистофелю: Так вот он в чем, твой труд почтенный! Не сладив в целом со вселенной,

Ты ей вредишь по мелочам? На это Мефистофель отвечает: И безуспешно, как я ни упрям. Мир бытия – досадно малый штрих Среди небытия пространств пустых. Однако до сих пор он непрерывно

Мои нападки сносит без урона. Я донимал его землетрясеньем, Пожарами лесов и наводненьем, – И хоть бы что! Я цели не достиг.

И море в целости и материк. Он много лет занимается единственным “клиентом”, Фаустом, а прочие земные дела текут без его участия. Функция его не глобальная, а узкая, исполнительская – заполучить душу любимого Божьего раба.

Глобальных интересов у него нет. Вынужденный служить Фаусту, быть при нем мастером развлечений, он бездельничает и сам не упускает случая повеселиться. Самая яркая черта характера Мефистофеля – его язвительная шутливость. Он часто издевается и насмехается над чувствами и переживаниями Фауста, над человеческой алчностью и высокомерием.

Как дух сомнения, отрицания и неверия, он противостоит безграничной вере Фауста в человека и человечество. Он не признает никаких положительных ценностей: Я дух, всегда привыкший отрицать. И с основаньем: ничего не надо.

Нет в мире вещи, стоящей пощады. Творенье не годится никуда. Однако в критике Мефистофеля есть и рациональное зерно: отрицая все, он отрицает и схоластику, всякое оторванное от жизни знание:

Теория, мой друг, суха, Но зеленеет жизни древо. Мефистофель является Фаусту в час заката, на пустынном поле в обличье черного пуделя. Кругами, сокращая их охваты, Все ближе подбирается он к нам.

И, если я не ошибаюсь, пламя За ним змеится по земле полян. Мефистофель и в облике собаки связан со стихией ада – огнем. Он обладает властью заклинать пламя: в пятой сцене “Погреб Ауэрбаха в Лейпциге”, когда Зибель нечаянно разливает вино, и оно загорается, Мефистофель восклицает: “Стихия милая, смири разгул!”. Однако ни одной из первоматерий в нем нет, черт – существо иного рода.

Не завладей я областью огня, Местечка не нашлось бы для меня. Облик демона создавался богословами по принципу териоморфии. Смешение антропоморфных и звериных черт произошло в эпоху раннего Средневековья.

С тех пор Дьявол традиционно изображается с козлиными рогами, хвостом, копытами и (реже) с козлиной бородой, подобно языческим низшим духам. Хвоста и рогов у Мефистофеля нет, и свой отказ от традиционных демонических символов он объясняет необходимостью общаться с людьми в облике обычного человека: Цивилизация велит идти вперед; Теперь прогресс с собой и черта двинул.

Про духа северного позабыл народ, И, видишь, я рога, и хвост, и когти кинул. Мефистофель часто возится с золотом – это его почти что постоянное занятие: он добывает шкатулки с драгоценностями, которыми Фауст соблазняет Гретхен, сулит добыть из земли древние клады, или попросту грабит.

Мефистофель свою национальную принадлежность определяет без колебаний – во II части “Фауста”, в сцене “Классическая Вальпургиева ночь”, происходящей под небом Греции: А здесь я, право, не в своей тарелке. Насколько лучше Блоксбергская высь,

Ты там свой брат, куда не повернись. Или чуть дальше: “Ах, оттого-то мне на Гарце любо, Что с серой схож сосновый аромат…” Мефистофель почти не расстается со своей шпагой, однако пускает ее в ход лишь однажды – во время драки с Валентином. В его руках шпага из символа чести и рыцарства превращается в орудие убийства. Шляпа с петушиным пером еще один атрибут Мефистофеля, который упоминается в шестой сцене “Кухня ведьмы”: Не уважаешь красный мой камзол?

Петушьего пера узнать не можешь? Как у классического черта, у Мефистофеля вместо человеческой ноги конское копыто. Первый раз это копыто упоминает ведьма, говоря о нем, как об атрибуте Мефистофеля: Простите, сударь, мне за грубый мой привет!

Но конского при вас копыта нет, И вороны куда, скажите мне, девались? На это Мефистофель ей отвечает: Цивилизация велит идти вперед; Теперь прогресс с собой и черта двинул. Про духа северного позабыл народ,

И, видишь, я рога, и хвост, и когти скинул. Хоть ногу конскую иметь я должен все ж, Но с нею в публике являться не желаю И вот в фальшивых икрах щеголяю, Как франтовская молодежь.

Второй раз на балу во дворце Императора придворная дама, которой Мефистофель наступил на ногу, вскрикивает: “Ай-ай! У вас нога грузней копыта!”. Кроме того, Мефистофель хром на одну ногу. Однако, это замечает только Зибель в пятой сцене: “Но отчего прихрамывает он?”

Мефистофель дьявольски многолик. Он непрерывно общается с людьми – каждый раз в ином качестве. Среди людей он держит себя человеком: с гуляками он остряк, исполнитель веселых куплетов; с императором – маг и мастер развлечений; с Фаустом – сводник, слуга, телохранитель со шпагой и ядом наготове, философ-наставник – словом, “что прикажете”.

В мире чертей и духов он столь же пластичен и универсален: ведьмы, демоны и герои античности – с каждым находит он общий язык. Мефистофель от всезнания отказывается кратко и решительно: “Я не всеведущ, я лишь искушен”. Теоретически всемогущество неотделимо от всеведения. Мефистофель явно не всесилен: он не может сразу привести Гретхен к Фаусту, не может освободить ее из тюрьмы, даже для того, чтобы вернуть Фаусту силы и молодость Мефистофелю требуется помощь ведьмы. “Подумай, друг: не все же мне подвластно!” – как он сам говорит Фаусту. У Мефистофеля есть трое слуг-наемников: Рауфебольд, Габебальд и Гальтефест, и при них маркитантка Айлебойта.

Они служат Мефистофелю за деньги – долю военной или пиратской добычи. Мефистофель признается, что “средь чертей он сам не вышел чином”. В “Фаусте” вообще много сцен где Мефистофель говорит об ограниченности своей власти.

Он, если так можно выразиться, не главный в Аду: “Хотел бы я знать, чем в Греции подогревают для грешников котлы”. Мефистофель – немецкий черт, его подчиненные – это ведьмы, бесы, духи и всевозможная “нечисть”. И еще одна деталь: Мефистофель по поведению – демократ, если так можно выразиться. На той же Вальпургиевой ночи он, будучи одним “из признанных владык”, старается не выделяться из общей толпы, не хочет присоединиться к адской знати, собравшейся на вершине горы, и “низшая” нечисть не дает ему пройти. Лишь тогда он вспоминает о своем нобилитете и кричит: “Дорогу!

Господин Фоланд идет!”, то есть пускает в ход тайное имя, известное только своим, – произносит его, как заклинание, единственный раз во всей трагедии. Образ Мефистофеля, созданный Гете Образ Мефистофеля вдохновлял таких художников, как Эжен Делакруа, Михаил Врубель и многих других, послужил прототипом для Воланда из романа “Мастер и Маргарита” Михаила Булгакова.

1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)

Твір на тему: Образ Мефистофеля




Образ Мефистофеля
Copyright © Школьные сочинения 2019. All Rights Reserved.
Обратная связь: Email