Особенности композиции поэмы А. А. Блока “Двенадцать”

В октябре 1918 года поэт М. Волошин писал: “Поэма “Двенадцать” является одним из прекрасных художественных претворений революционной действительности. Не изменяя самому себе, ни своим приемам, ни формам, Блок написал глубоко реальную и – что удивительно – лирически объективную вещь. Этот Блок, уступивший свой голос большевикам – красноармейцам, остался подлинным Блоком “Прекрасной Доны” и “Снежной Маски”.

Но, несмотря на некоторую традиционность содержательной стороны поэмы с ее мотивами, образами-символами, композиционная структура ее весьма оригинальна. Для того, чтобы охарактеризовать композицию произведения, нужно сказать несколько слов о его жанре. Поэма “Двенадцать” мыслилась Блоком сначала как пьеса.

В этом проявлялось стремление поэта овладеть “большим стилем” драмы и трагедии. Только в процессе создания произведение обрело черты поэмы, но такой, внутренняя структура которой драматична. На первый план в повествовании Блок выдвигает коллективный характер, то есть образы двенадцати красноармейцев, и это придает поэме еще и этические черты. Но все же, как сказал по поводу ее жанра один из исследователей творчества поэта П. Н. Медведев, “Двенадцать” – лирико-драматическая поэма. Композиция ее построена на чередовании, на перебоях драматических ситуаций и лирических мотивов…”.

Выяснив драматическую основу поэмы, можно утверждать, что она разделена не только на главы, но и – внутренне – на сцены с монологами и диалогами. Собственно повествовательная часть здесь представлена весьма странно, а сам автор из лирического повествователя постоянно превращается в действующее лицо. Первая глава “Двенадцати” – это своеобразный пролог, в котором значительную роль играет сам автор.

Звучит его голос: Черный вечер. Белый снег. Ветер…

Эти слова звучат как ремарка драматурга. Блок использует такие “ремарки” и в других местах: “Гуляет ветер, порхает снег. Идут двенадцать человек”. Но постепенно они переходят в монолог или сцену общего разговора. В этом их своеобразие.

После ремарки – монолога автор отходит в сторону и начинает знакомить “зрителей” с персонажами пролога, предоставив центральную часть сцены старушке, буржую, писателю-витии, попу, двум барыням, проституткам, бродяге. Поэт как бы отделяет образы друг от друга, показывает их фрагментарно, чтобы подчеркнуть разрушение “старого” мира. Автор делает это с помощью реплик: “А это кто?”, “А вот и долгожданный…”, “Вот барыня в каракуле”. Первый акт “Двенадцати” как поэмы-трагедии включает в себя главы вторую и третью.

С появлением красногвардейцев происходит завязка драматического действия. Важная роль принадлежит здесь рефрену: “Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!” Герои попадают в ситуацию, когда традиции прошлого и веры во Христа рухнули. А это значит, что человек может в таких условиях говорить все, что угодно, и чувствовать себя невиновным. В первой же сцене общего разговора, начинающейся со слов: “- А Ванька с Катькой – в кабаке…”, герои не поддаются искушению. Чувство революционного долга берет верх и подтверждается коллективной песней:

Мы на горе всем буржуям Мировой пожар раздуем… Во втором акте, включающем в себя четвертую и пятую главы поэмы, Ванька демонстративно появляется с Катькой на лихаче в роли беса-искусителя. Внешне четвертая глава имеет повествовательный характер, но повествование здесь не совсем обычное: оно хоровое. Хор, состоящий из голосов красноармейцев, играет большую роль в поэме Блока. Партии хора в ней бывают диалогическими, лирическими или повествовательными.

В первой сцене второго акта (глава четвертая) Ванька с Катькой увидены глазами коллективного героя. Повествование здесь ведется от лица хора, из которого постепенно выделяется голос Петрухи (“Ах ты, Катя, моя Катя, Толстоморденькая…”), и приобретает в главе пятой форму внутреннего монолога. Третий акт, включающий главы шестую и седьмую, является кульминацией. Здесь происходит убийство Катьки и начинается внутренне очищение и преображение главного героя – Петрухи, а вместе с ним – и всего коллективного характера, избавляющегося от бесовских искушений “неугодного врага”.

Эта тема найдет отражение в четвертом (главы восьмая и девятая) и пятом (десятая и одиннадцатая) актах. Мотив Спаса, очищающего душу красноармейцев от искушения, – своеобразный идеальный образ, который, хотя его и не замечают апостолы нового мира, все же присутствует. Он неизменен и вечен, находит отражение в эпилоге поэмы, составляющем двенадцатую главу. Такова композиция “Двенадцати” – поэмы-трагедии, специфический жанр которой отвечал как внутренним устремлениям самого поэта, так и духу тех национальных классических традиций, которые он развивал в своем творчестве. Своеобразие композиции, как уже отмечалось, в том, что поэма делится на главы-стихотворения, представленные в виде пролога, пяти актов и эпилога.

Составные части этой драматургической структуры подобны ступеням на пути все большего погружения в глубины действительности революционной эпохи.