Особенности прозы А. Платонова

‘ Неисправимый идеалист и романтик, Платонов верил в “жизненное творчество добра”, в “мир и свет”, хранящиеся в человеческой душе, в занимающуюся на горизонте истории “зарю прогресса человечества”. Писатель-реалист, Платонов видел причины, заставляющие людей “экономить свою природу”, “выключать сознание”, переходить “изнутри вовне”, не оставляя в душе ни единого “личного чувства”, “терять ощущение самого себя”. Он понимал, почему “жизнь на время оставляет” того или иного человека, подчиняя его без остатка ожесточенной борьбе, почему “неугасимая жизнь” то и дело гаснет в людях, порождая вокруг мрак и войну.

А. Платонов принадлежит к тем немногочисленным авторам, кто услышал в революции не только “музыку”, но и отчаянный крик. Он увидел, что добрым желаниям иногда соответствуют злые дела, а в замыслах добра кто-то предусмотрел для усиления своей власти уничтожение многих ни в чем не повинных людей, якобы мешающих общему благу. Платонов-писатель ни на кого не похож. Каждый, кто впервые открывает его книги (“Котлован”, “Чевенгур”, “Ювенильное море” и другие), сразу же вынужден отказаться от привычной беглости чтения: глаз готов скользить по знакомым очертаниям слов, но при этом разум отказывается поспевать за временем.

Какая-то сила задерживает восприятие читающего на каждом слове, каждом сочетании слов. И здесь не тайна мастерства, а тайна человека, разгадывание которой, по убеждению Достоевского, есть единственное дело, достойное того, чтобы посвятить ему жизнь. Герои Платонова говорят о “пролетарском веществе”. Сам Платонов говорил о “социалистическом веществе”. В эти понятия он включает живых людей.

У писателя идея и человек не сливаются. Идея не закрывает человека наглухо. В произведениях Платонова мы видим именно “социалистическое вещество”, которое стремится из себя самого построить абсолютный идеал. Из кого же состоит живое “социалистическое вещество” у Платонова? Из романтиков жизни в самом полном смысле слова.

Они мыслят масштабными общечеловеческими категориями и свободны от каких бы то ни было проявлений эгоизма. На первый взгляд может показаться, что это люди с асоциальным мышлением, поскольку их ум не ведает никаких социально-административных ограничений. Они не притязательны, неудобства быта переносят легко, как бы не замечая их вовсе. Откуда эти люди приходят, каково их биографическое прошлое – не всегда можно установить, поскольку для Платонова это не самое важное.

Все они – преобразователи мира. Гуманизм этих людей и вполне определенная социальная направленность их устремлений заключаются в поставленной цели подчинить силы природы человеку. Именно от них надо ждать достижения мечты. Именно они когда-нибудь смогут обратить фантазию в реальность, и сами не заметят этого.

Данный тип людей представлен инженерами, механиками, изобретателями, философами, фантазерами – людьми раскрепощенной мысли. Герои-романтики Платонова политикой как таковой не занимаются, потому что они рассматривают свершившуюся революцию как решенный политический вопрос. Все, кто этого не хотел, потерпели поражение и сметены.

И еще потому они не занимаются политикой, что в начале 20-х годов новое советское государство еще не сложилось, сложились власть и аппарат власти. Вторая группа персонажей – это романтики битвы, люди, сформировавшиеся на фронтах гражданской войны. Бойцы. Чрезвычайно ограниченные натуры, какие в массовом порядке обычно порождает эпоха битв.

Бесстрашные, бескорыстные, честные, предельно откровенные. Все в них запрограммировано на действие. В силу понятных причин именно они, вернувшись с фронта, пользовались в победившей республике безоговорочным доверием и моральным правом на руководящие посты. Они приступают к делу с наилучшими намерениями и с присущей им энергией, но вскоре обнаруживается, что большинство из них в новых условиях чисто автоматически руководят так, как командовали полками и эскадронами на войне.

Получив посты в управлении, они не умели ими распорядиться. Непонимание происходящего порождало в них повышенную подозрительность. Они запутались в отклонениях, перегибах, перекосах, уклонах.

Безграмотность была той почвой, на которой расцветало насилие. В романе “Чевенгур” Андрей Платонов изобразил именно таких людей. Получив неограниченную власть над уездом, они в приказном порядке решили отменить труд. Рассуждали примерно так: труд – причина народных страданий, поскольку трудом создаются материальные ценности, которые приводят к имущественному неравенству. Стало быть, надо ликвидировать первопричину неравенства: труд.

Кормиться же следует тем, что природа рождает. Так, по своей безграмотности, они приходят к обоснованию теории первобытнообщинного коммунизма. У героев Платонова не было знаний и не было прошлого, поэтому им все заменяла вера.

С 30-х годов окликает нас Платонов своим особенным, честным и горьким, талантливым голосом, напоминая, что путь человека, при каком бы социальном и политическом устройстве он ни пролегал, всегда труден, полон обретений и потерь. Для Платонова важно, чтобы не был разрушен человек. Многое роднит писателя Андрея Платонова с его персонажами – правдоискателями: та же вера в существование некоего “плана общей жизни”; те же мечты о революционном переустройстве всей жизни, и не менее как в масштабе всего человечества, Вселенной; та же утопия всеобщего коллективного творчества жизни, в процессе которого рождаются “новый человек” и “новый мир”.