“Отговорила роща золотая…”

p>Стихотворение “Отговорила роща золотая…” (1924) – пример так называемой медитативной лирики (медитация – углубленное размышление, погружение в себя), его сюжет – чувства лирического героя, подводящего итоги своей жизни. Интересно, что первое слово стихотворения – “отговорила” – глагол совершенного вида, который обозначает законченное, завершенное действие. Отговорила роща золотая Березовым, веселым языком, И журавли, печально пролетая, Уж не жалеют больше ни о ком. Стихотворение начинается с красочного пейзажа русской осени: облетевшая роща, журавли…

Однако это лишь набросок, эскиз с бегло намеченными деталями. Главное не это. В первую очередь нас интересует настрой души лирического героя, о чем свидетельствуют постоянные есенинские эпитеты: “роща золотая”, “березовым, веселым языком”. Во второй строфе афористически емко прорисован жизненный путь человека: Кого жалеть?

Ведь каждый в мире странник – Пройдет, зайдет и вновь оставит Дом. О всех ушедших грезит конопляник С широким месяцем над голубым прудом. Странник, покинутый дом, голубой пруд и даже конопляник, как деталь среднерусского пейзажа – обычные для поэзии Есенина образы – становятся спутниками не только его лирического героя, но и каждого человека. В третьей строфе где-то в самой глубине пейзажа, на горизонте, появляется бесприютная фигура лирического героя – “вечно странствующего странника”: Стою один среди равнины голой, А журавлей относит ветер в даль, Я полон дум о юности веселой, Но ничего в прошедшем мне не жаль. Так же как и роща “отговорила веселым языком” юность самого героя.

Не жаль мне лет, растраченных напрасно, Не жаль души сиреневую цветь. В четвертой строфе наступает кульминация в развитии лирического сюжета. Чувство беспредельной (“один среди равнины голой”) тоски и одиночества разрешается невероятно поэтически сильным образом: В саду горит костер рябины красной, Но никого не может он согреть.

“Но никого не может он согреть…” Внезапно в пятой строфе резко меняется эмоциональная тональность стихотворения, и отрицания (“не обгорят”, “не пропадет”) на этот раз звучат уже как утверждения: Не обгорят рябиновые кисти, От желтизны не пропадет трава, Как дерево роняет тихо листья, Так я роняю грустные слова. Лирический герой поэта постоянно сравнивает себя с деревом (“Я хотел бы стоять как дерево, / При дороге на одной ноге”), цветком (“Я милой голову мою / Отдам, как розу золотую”), а свою душу – с яблоней, осыпающейся золотыми плодами волшебных образов: Хорошо под осеннюю свежесть Душу-яблоню ветром стряхать, Или: Не каждый умеет петь, Не каждому дано яблоком Падать к чужим ногам. Строки “Как дерево роняет тихо листья, / Так я роняю грустные слова” возвращают нас к началу стихотворения. “Роща золотая” – это и сам Есенин и его поэзия.

Потому и “не обгорят рябиновые кисти” и “не пропадет трава”. Поэзия в понимании Есенина сродни прекрасному саду (роще), где слова – листья, образы – яблоки, стряхиваемые с души, когда нальются соком: Не случайно осень названа ” мудрым садовником”. О своем “возрасте осени” Есенин скажет: “Прозрачно я смотрю вокруг”.

Для него человек, поэзия и природа – одно целое. И поэт отождествляет себя с природой. И если время, ветром разметая, Сгребет их все в один ненужный ком… Скажите так… что роща золотая Отговорила милым языком.

“Милый” – обычное для есенинской лирики обращение к жизни: Планета, милая, Катись, гуляй и пей. Милый, милый, Смешной дуралей… Милая, добрая, старая, нежная, С думами грустными ты не дружись. Милые березовые чащи! Ты, земля!

И вы, равнин пески! Даже с жизнью поэт прощается “негромко, вполголоса”, по особенному светло. Скажите так… что роща золотая Отговорила милым языком.