Песни А. Галича как исторический источник

Источником информации о прошлом может быть практически все: и осколок кувшина, и обглоданная кость, и надпись, высеченная на камне. Хранят в себе память о минувшем и песни. Важна и тема, на которую они написаны, и образы, созданные поэтом, и сам его язык. Тому, кого интересует недавнее прошлое нашей страны, очень много могут рассказать песни Александра Галича. Годы его жизни – 1918-1977.

Он родился, когда Россия была охвачена пламенем гражданской войны, юношей пережил Великую Отечественную, хорошо помнил сталинское время, в годы “оттепели” стал известным драматургом и сценаристом, в период так называемого “застоя” эмигрировал из СССР. Он не понаслышке знал советскую историю и писал о ней – писал правду. Именно потому расходились по всей стране его песни на магнитофонных кассетах. Именно потому его ненавидели высокие начальники. Они сначала исключили его из Союза писателей, а потом изгнали из страны.

Что же мы узнаем о русской истории XX века и о современной поэту советской действительности, когда слушаем песни Галича? Мы вспоминаем погибших солдат Великой Отечественной: Где полегла в сорок третьем пехота,

Пехота, пехота, Где полегла в сорок третьем пехота Без толку, зазря, Там по пороше гуляет охота…

Трубят егеря! ( “Ошибка”) Мы оказываемся в стране, где чуть не каждый второй – бывший узник: Я подковой вмерз в санный след,

В лед, что я кайлом ковырял! Ведь недаром я двадцать лет Протрубил по тем лагерям.

(“Облака”) Но и послевоенная, послесталинская жизнь оказывается вовсе не веселой. Трудно поэту в мире, где личную жизнь граждан “разбирают” на собраниях (“А из зала мне кричат: “Давай подробности!”), касса взаимопомощи не дает человеку денег, потому что “каждый рупь – идет на стройку”, а на столе у палачей “икра и балычок”. В песнях Галича пьют водку, играют в домино, скандалят из-за жилплощади – ведут убогую и тусклую жизнь. И эти же люди получают какие-то почетные звания, выступают на собраниях, знают наизусть лозунги.

Они окружены, задушены официальной ложью. Время сеет ветры, мечет молнии, Создает советы и комиссии, Что ни день – фанфарное безмолвие

Славит многодумное безмыслие. Здесь завидуют и сплетничают: И в кино я не ходил: “Ясно, немец!” И на танцах не бывал: “Академик!”

И в палатке я купил чай и перец: “Эко денег у него, эко денег!” (“Баллада о стариках и старухах. с которыми я вместе жил и лечился в санатории областного совета…”) Здесь подслушивают и пишут доносы: …Я сижу, гитарой тренькаю.

Хохот, грохот, гогот, звон… И сосед-стукач за стенкою Прячет в стол магнитофон… (“Желание славы”) Но сквозь “фанфарное безмолвие” прорывается голос, который говорит, выкрикивает правду.

О себе самом, о своих единомышленниках, писавших “в стол”, публиковавшихся в “самиздате” и за границей, о них, рисковавших свободой, но сохранивших совесть и честь, пел Александр Галич: Я выбираю Свободу, – Но не из боя, а в бой, Я выбираю Свободу Быть просто самим собой. (“Я выбираю Свободу”)

И это тоже правда о недавней истории России: одни выбрали ложь и сытость, другие – внутреннюю свободу – и судьбу узников и изгнанников. Чтобы открыть книгу Галича, поставить в магнитофон его кассету, нужно мужество. Будет стыдно и горько.

Ведь это не чужая, а наша история и наша боль. Чтобы излечиться, надо знать правду. “Спрашивайте, мальчики!” – призывал Александр Галич. И мы продолжаем спрашивать, читая его стихи и слушая песни.