Почему начало романа Веры Иосифовны пошло, что такого плохого во фразе “Мороз крепчал”?

В 1898 году Чехов пишет рассказ, зерно которого намечено в его записных книжках: “Филимоновы (в рассказе Туркины) талантливая семья, так говорят во всем городе. Он, чиновник, играет на сцене, поет, показывает фокусы, острит (“здравствуйте пожалуйста”), она пишет либеральные повести, имитирует: “Я в вас влюблена… ах, увидит муж!” – это говорит всем при муже. В первый раз, в самом деле, все это в скучном сером городе показалось забавно и талантливо. Во второй раз – тоже.

Через три года, когда я уходил от Филимоновых, то мне казалось, что нет на свете более скучных и бездарных людей”.

Другая запись: “Ионыч. Ожирел. По вечерам ужинает в клубе за большим столом, и когда заходит речь о Туркиных, спрашивает: “- Это вы про каких Туркиных? про тех, у которых дочка играет на фортепьянах?

” Практикует в городе очень, но не бросает и земства: одолела жадность”. Так зарождается два мотива будущего рассказа “Ионыч”: неподвижность провинциальной жизни и огрубление человека, которого “одолела жадность”. Рассказ начинается не с описания молодого доктора Старцева, а с упоминания “самой культурной семьи” в городе. Верный реалистическим началам, Чехов через образ семьи Туркиных создает картину провинциальной жизни, способной погубить нестойкую душу.

Старцев попадает к ним не сразу по приезде в город, а когда успеет изрядно устать от рутинной работы в своем Дялиже, который еще дальше, чем город С. Автор почти ничего не рассказал о жизни Дмитрия Ионыча в Дялиже, потому что эта жизнь однообразна. Но, когда Ионыч попадает к Туркиным, Чехов подробно фиксирует каждую деталь этого вечера.

Глазами молодого доктора видим мы семью, претендующую на интеллигентность. Но мы видим и больше, чем он. Ведь для Ионыча данная семья – некий культурный светоч, спасение от провинциальной тоски, а мы можем оценить их по достоинству. “- Здравствуйте, пожалуйста, – сказал Иван Петрович, встречая его на крыльце. – Очень, очень рад видеть такого приятного гостя…” В чем чудовищная пошлость Ивана Петровича?

Неуместное употребление слова “пожалуйста” превращает этот оборот речи в ненужную и смешную часть обихода. Но ведь само слово служит для оформления человеческих отношений, без него нельзя.

Тем самым Туркин лишает это слово его важного значения. К тому же он каждого гостя встречает этим выражением. А механичность убивает любое живое явление.

Слово “благоверная” – то есть жена, верная благу честного брака, следующая заветам правой, благой веры, – слово церковнославянское, неуместное в простой бытовой речи.

Эта маленькая подробность важна, потому что показывает тот путь, которым размывались серьезные понятия в среде, насмешливой ко всяким значительным вещам. Эту деталь можно сравнить с воспоминаниями К. Чуковского о том, как в речь машинисток первых советских учреждений вместо слова “до свидания” вошло слово “пока”, что для Чуковского, воспитанного в среде классического русского языка, казалось вульгарностью. Отсюда и знаменитые наблюдения профессора Преображенского над речью домкома. Неуместность оборота “не имеет никакого римского права” строится на том же принципе несоответствия бытовой ситуации и важного исторического понятия.

От мужа не отстает и жена.

” – Садитесь здесь, – говорила Вера Иосифовна, сажая гостя возле себя. – Вы можете ухаживать за мной. Мой муж ревнив, это Отелло, но ведь мы постараемся вести себя так, что он ничего не заметит”. Перед нами превращение одного из самых сильных чувств в привычный и поэтому потерявший свою энергию набор фраз. Но герои Чехова все-таки где-то в глубине чувствуют некую несуразность своих “талантов”, и это заставляет Ивана Петровича назвать Роман, который написала “его благоверная”, не большим, а “большинским”, при этом все так же коверкая язык.

Почему начало романа Веры Иосифовны пошло, что такого плохого во фразе “Мороз крепчал…

“? Фраза, с которой начинается “большинский роман”, совершенно безлика и стерта.

Для сравнения можно напомнить ученикам, как начинаются самые знаменитые романы русской литературы: “Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог…”, “Я ехал на перекладных из Тифлиса”. “- Что, Петр, не видать еще? – спрашивал 20-го мая 1859 года, выходя без шапки на низкое крылечко постоялого двора на шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах…

“.Сколько энергии и оригинальности в каждом из классических произведений. Фраза Веры Иосифовны неоригинальна и вяла. О чем же написала жена Ивана Петровича? “Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника”.

Роман неправдив, в нем “придумана” бесконфликтная ситуация, его автор боится смотреть на жизнь прямо.

В рассказе самого Чехова молодая и красивая Лидия не полюбила художника и разрушила его возможное счастье. Постоянный прием в художественном мире Чехова – снижение претензий героев на значительность введением гастрономических деталей. Упоминание о пище в художественном пространстве чеховских произведений возвращает ситуацию в густеющий быт, и тем самым лишает высказывание или поведение героя высокого значения. “Потом пили чай с вареньем, с медом, с конфетами и с очень вкусными печеньями, которые таяли во рту” Эти варенье и печенье – и есть подлинная среда обитания Туркиных.

И вот уже Дмитрию Ионычу Старцеву стало покойно, уютно и вкусно. Усомниться в талантах семьи – лишить себя этого покоя и уюта. Чехов не требует от героя бунта.

Но хотя бы осознания, что он попал в пошлый мир, – требует. А Ионыч долго не хочет этого осознавать. Роман Веры Иосифовны “убит” фразой “Окна были отворены настежь, слышно было, как на кухне стучали ножами, и доносился запах жареного лука…” Сытный и пряный запах – это не поэзия цветущей вишни или яблони. “Он зашел еще в ресторан и выпил пива”, – это молодой и, кажется уже влюбленный доктор.

В черновиках “Евгения Онегина”, характеризуя вульгарную семью, Пушкин (или Онегин в своем дневнике) пишет: “У них орехи подают. Они в театре пиво пьют”.

После выпитого пива Старцев шел и всю дорогу напевал: ”твой голос для меня и ласковый и томный…” Пиво – и полный взволнованной нежности пушкинский романс: вещи несовместимые. Правда, в начале рассказа Старцев еще способен на порыв, и, умоляя Котика о свидании, он говорит фразу, напоминающую письмо Онегина к Татьяне: “Я не видел вас целую неделю, а если бы вы знали, какое это страдание… Я не слышал вас так долго.

Я страстно хочу, я жажду вашего голоса…

” Сама внезапность страстного порыва Ионыча напоминает нам внезапную ссору художника с Лидией в рассказе ” Дом с мезонином”. Опять проявляется скрытое течение, подтекст чеховского рассказа. Обратим внимание на игру Котика.

Екатерина Ивановна села и обеими руками ударила по клавишам; и потом тотчас же опять ударила изо всей силы, и опять, и опять; плечи и грудь у нее содрогались, она упрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавишей внутрь рояля. Что можно сказать о такой игре? Талантлива ли она? Почему же Котик думает, что ее ждут в консерватории?

Отсутствие подлинной жизни вокруг девушки, неверное представление о себе и своем мире готовят ей разочарование.

Котик по ходу повествования превратится в Екатерину Ивановну и после неудавшейся карьеры пианистки сумеет понять свои реальные возможности, ей станут доступны страдания и смелость чувств (записка, позже отосланная ею Старцеву, по своему лиризму чем-то напоминает письмо Татьяны Лариной). Но Чехов – наследник великих предшественников, поэтому в его рассказе есть и настоящая драма. Это драма людей, которые ограничили свою жизнь придуманным миром.

В сущности боятся этой жизни, потому что выход за ее пределы чреват потерей уютного существования.

Но и оно не приносит им счастья. В конце рассказа перед нами постаревшие и жалкие люди, вызывающие настоящее сочувствие. Но Иван Петрович не может выйти из своего “футляра” даже на вокзале, прощаясь с женой и дочерью. “Провожая их на вокзале, Иван Петрович, когда трогается поезд, утирает слезы и кричит: – Прощайте, пожалуйста!.” Старцев решает сделать предложение Котику, зная, что его не любят и что он ступает в чужую для него жизнь, но соблазняют его при этом не только очарование Екатерины Ивановны, но и прелести материальные: “Дадут приданое, заведем обстановку”.

(1 votes, average: 5.00 out of 5)

Твір на тему: Почему начало романа Веры Иосифовны пошло, что такого плохого во фразе “Мороз крепчал”?