Посланец партии (образ Давыдова по роману “Поднятая целина”)

Михаил Александрович Шолохов был непосредственным участником и свидетелем коллективизации на Дону. Наблюдая за работой рабочих-путиловцев Баюкова и Плоткина, он сумел впоследствии создать правдивый характер посланца партии, двадцатипятитысячника Семена Давыдова. За плечами у Давыдова суровая школа жизни: отца за участие в забастовках ссылают в Сибирь, еще мальчонкой Семен идет работать на завод. “И белье сестренкам стирать, и штопать, и обед готовить, и на завод бегать” – все должен был делать подросток, когда невыносимая нужда свела в могилу мать.

Он прошел флотскую службу, воевал в гражданскую войну, затем опять работал слесарем на Путиловском. Оттуда по путевке партии пошел “поднимать деревню”. Давыдов все время помнит, что он – рабочий, старается не уронить высокую честь пролетариата, “держать на высочайшем уровне”. Большой школой явилась для него гражданская война, в ней закалились его стойкость и мужество. “Не из такого мы – большевики – теста, чтобы из нас кто-нибудь мог фигуры делать!

Меня в гражданскую юнкера били, да и то ничего не выбили! – заявляет он на собрании после “бабьего бунта”. Давыдов отличается прямотой, честностью, цельностью натуры. Он тверд и принципиален в отстаивании интересов народа. Выслушав историю Тита Бородина, Давыдов отвечает: “Чего ты нам жалостные рассказы преподносишь?

Был партизан – честь ему за это, кулаком стал, врагом сделался – раздавить! Какие могут быть разговоры?” На выкрики и угрозы неизвестных злопыхателей Семен отвечает резко и решительно. Он не боится смерти, за дело партии готов идти до конца: “…я за свою партию, за дело рабочих всю свою кровь отдам!” Давыдов не очень грамотен, учиться ему не пришлось, но он усердно читает политическую литературу, настойчиво старается разобраться в общественной жизни, в этом ему помогает классовое чутье. Нелегко было Давыдову – потомственному рабочему, никогда не занимавшемуся сельским хозяйством,- руководить колхозом нелегко было человеку, выросшему среди искренних друзей, понять сложную и противоречивую душу крестьянина.

Хутор с его тайнами человеческих душ был для Давыдова “сложным мотором новой конструкции”, в котором ему обязательно надо было разобраться, и только большевистская настойчивость помогла ему в этом. Горячее сердце и интуиция трудящегося человека, восполняя недостаток опыта, подсказывали ему правильное поведение. Во время “бабьего бунта” Давыдов, посмеиваясь вначале, а потом еле сдерживая ярость, увещевает развоевавшихся женщин. “-Гражданочки!

Дорогие мои ухажерочки! Вы хоть палками-то не бейте – упрашивал он, пощипывая ближайших баб, а сам нагибал голову и через силу улыбался… – Бабушка!

Тебе помирать пора, а ты дерешься,- пытался отшучиваться Давыдов”. ” Постепенно Давыдов приобретает опыт хозяйственного руководителя, он умеет поднять массы и повести их за собой. Когда в бригаде Любишкина плохо шла пахота, ранее не видавший плуга Давыдов научился пахать и организовал социалистическое соревнование. Отдавая работе все время и силы, Семен не сумел устроить свою личную жизнь. Простой и бесхитростный, он легко попал в сети, расставленные практичной Лушкой, наивно надеясь: “Вовлеку ее в общественную работу, упрошу или заставлю заняться самообразованием”.

Иначе сложились отношения с Варей Харламовой, он полюбил эту чистую и открытую душу. Погиб Давыдов так же геройски, как и жил. Излишняя осторожность была не в его характере. “Безумство храбрых – вот мудрость жизни!” – эти слова из “Песни о Соколе” Горького можно в полной мере отнести к Семену Давыдову, жившему и отдавшему самое дорогое за счастье народа.

Давыдова можно признавать или не признавать героем, но не уважать невозможно.