Пути-перепутья краткое содержание

Абрамов Ф. А.

Михаил щадил сестру и никогда не говорил ей, но сам знал, из-за чего женился на ней Егорша, – чтобы взвалить на нее, дуреху, своего старика-деда, а самому быть вольным казаком. Но она-то как его любит – стоит заговорить о Егорше, как глаза заблестят, лицо разгорится. А ведь он ее предал, ушел в армию сразу после свадьбы. У него-де льгота перестала действовать.

Сомнительно это. Очередное письмо от мужа Лиза села читать, как всегда, намытая, гладко причесанная, с сыном на руке. Супруг дорогой сообщал, что остается на сверхсрочную службу. Обревелась Лизавета.

Если бы не сынок Вася, не свекор, нарушила бы себя. А Анфисе с Иваном задал работы секретарь райкома Подрезов. С утра завалился в дом, потом пошли с Лукашиным хозяйство смотреть.

Вернулись, сели обедать (с обедом Анфиса постаралась – хозяин района ведь), выпили, и тут Анфису как прорвало: после войны шесть годов прошло, а бабы до сих пор досыта куска не видали. Подрезова этим не проймешь. Он и раньше Лукашину говорил, что снял его жену с председателей за бабью жалость. За каждого она заступается, а кто будет план давать?

Мы солдаты, а не жалельщики. Мог Подрезов убеждать людей, тем более что все умел делать сам: пахать, сеять, строить, невод закидывать. Крутой, но хозяин. У Лизки новая беда – свекра привезли с покоса при смерти. Тот сразу, как смог заговорить, попросил властей позвать.

И когда пришла Анфиса, велел составить бумагу: весь дом и все постройки – Лизе. Любил Степан Андреянович ее как родную. На дедовы похороны Егорша приехал пьянешенек: загодя начал поминать.

Но, как протрезвел и наигрался с сыном Васей, занялся делами. Ступеньки заменил, омолодил крыльцо, баню, воротца. Однако больше всего ахов и охов было у пекашинцев, когда он поднял на дом охлупень с конем – дедову затею. А на седьмой день заскучал.

Новый коровник в Пекашине заложили быстро, а дальше как заколодило. Лукашин понимал, что главная загвоздка тут в мужиках. Когда, с какого времени затупились у них топоры? Лукашин пошел по домам уговаривать плотников выйти на коровник. Те – ни в какую.

Подрядились ОРСу грузы таскать – и хлебно, и денежно. А в колхозе что? Но ведь поколеет зимой скотина. И решился Лукашин выписать им по пятнадцать килограммов ржи. Только попросил, чтоб тихо.

Да ведь в деревне все узнают. Бабы кинулись к хлебному складу, подняли ор, а тут, на беду, принесло уполномоченного Ганичева. Лукашина арестовали за разбазаривание колхозного хлеба в период хлебозаготовок. Михаил Пряслин затеял писать письмо в защиту председателя.

Но дорогие земляки хоть председателя и хвалили, а подписался только сам Мишка да еще один человек из всего Пекашина. Да сестра Лиза, хоть муж ей и запретил. Тут Егорша показал себя: раз тебе брат дороже мужа, счастливо оставаться. И ушел.

Да еще наутро пришла Раечка Клевакина и тоже поставила свою подпись. Вот и кончилось Мишкино холостяцкое житье. Долго не прошибала Раиса его сердце – все не мог забыть Варвару.

А теперь за пять месяцев все решилось навсегда.