Разговор о поэте

В “Литературе” в последнее время многие авторы, говоря о поэзии, предпочитают ее исследовать, но я остаюсь верна своему убеждению: как и все виды искусства, стихи прежде всего должны восприниматься эмоционально. В таком духе я и вела разговор о поэте.

Точнее – было три разговора. Сначала – с абстрактным собеседником, которому так же, как и мне, близок поэт, чьи стихи обладают магической силой, притягивая и надеждой, и отчаянием, и радостью, и безысходностью, цепким взглядом в себя и доверчивым – в окружающий мир. А главное – светлым талантом автора.

Затем – с выпускницей 1989 года, ныне учительницей, Людмилой Л. И наконец, с выпускником двухлетней давности, студентом Владиславом А. Им, тоже неравнодушным к поэту, я предложила ответить на несколько вопросов. Таким образом, вопросы, дополнения и комментарии – мои, ответы – моих бывших учеников, стихи – Геннадия Шпаликова.

Поэзия, обращенная к друзьям… В чем ее “изюминка”?

Л ю д м и л а Л. Она проникнута верой и благодарностью. Поэт признателен друзьям, что они у него есть, с их достоинствами и недостатками. Он очень дорожил их дружбой. И это отношение к друзьям, ощутимое во всем творчестве Шпаликова, достигает высшей планки в стихотворении “Ах, утону я в Западной Двине”:

Страна не пожалеет обо мне, Но обо мне товарищи заплачут.

Как просто и величественно поднимает поэт дружбу над жизненной мишурой, при этом ни на кого и ни на что не высказывая и капли обиды. Может быть, я ошибаюсь?

В л а д и с л а в А. Обиды нет. У поэта. А у меня, у читателя, обида есть – за еще одну уничтоженную личность.

Стихотворение “Хоронят писателей мертвых” потрясает не только высказанной и невысказанной болью, но и тем, что написал его человек, которому было в ту пору 22 года.

Л ю д м и л а Л. Стихотворение поражает правдой и мудростью. Страшно, когда уходят из жизни дорогие люди, но не менее страшно другое:

…Только бы мы не теряли Живыми людей дорогих, Обидами в них не стреляли,

Живыми любили бы их.

В л а д и с л а в А. Вечная тема, вечный призыв: берегите людей, пока они живы. Посмертные почести – зачастую лишь искупление греха за причиненные обиды тем, кто ждал любви, помощи, поддержки.

“Ровесники, не умирайте…” Сколько раз звучало это в нашей истории – и что? Уходил из жизни Художник, и, оплакав его, мы принимались перемывать косточки живого, чтобы потом отдать почести. Впрочем, теперь не щадят порой и мертвых, даже на страницах литературных изданий.

Один из духовных лидеров “шестидесятников” (так говорят о Геннадии Федоровиче они сами), он не только талантливо писал о дружбе, но и талантливо дружил. С кем именно? Достаточно назвать одно имя – Виктор Некрасов (“Скажи мне, кто твои друзья”).

Читая Шпаликова, нередко чувствуешь его дисгармонию с самим собой, но удивительную гармонию с живым миром: леса, озера, реки, все явления природы, все времена года предстают в стихах поэта как родные ему существа. Какое настроение вызывают эти стихи у нас?

В л а д и с л а в А. (о стихотворениях “Воспоминание под утро” и “Снег в апреле”). Зримо ощущаешь виденные тобой картины природы, очень близкие, понятные, живые. А когда на душе хорошо, и осень, и весна воспринимаются и теплыми, и светлыми. И еще (хочу добавить к сказанному) восхищают образы:

Да, снег идет не в наступленье, Он отступает, но идет. (“Снег в апреле”)

Вообще, образы в стихотворениях Шпаликова завораживают. Ну разве это не чудо:

У деревни лают собаки, Ночь повисла над водоемом, И костер на воде, как факел С желтоогненным окоемом. Здесь задумчивый лес толпится,

Здесь смолою пропитан воздух, А захочешь воды напиться – В котелке заплескают звезды. (“Звездное озеро”)

Восемь строк, и почти в каждой тонкий, чарующий образ. Кстати, о чуде. В стихотворении “Бывают крылья у художников”, этом маленьком шедевре Шпаликова, где каждое слово отточено, отшлифована каждая строка, где убедительна каждая мысль, читаем: “Нет объяснения у чуда”.

Поэтому не будем и мы пытаться объяснить секрет поэтического дара – будем делиться своим впечатлением о нем.

Каждый образ Шпаликова не только радует глаз и душу, как все прекрасное, он способен повернуть стихотворение той стороной, которую этот образ “озвучил”. В моем восприятии, например, “Я сомнения откину” обрело мажорный тон благодаря образу “Меня льдина выручает” – ласковому и чуть лукавому. А у Людмилы стихотворение вызвало грусть – и тоже из-за образа: “Пока льдина не растает, // Мне по речке этой плыть”.

А когда растает?..

И снова стихотворение, переливающееся образами, – “Половина девятого”. Людмилу покорил – “Солнцем обрызган целый мир”; Владислава:

Город большой на мгновенье застыл, Зажмурившись, как котенок.

Да, это уже не о природе. Порой кажется, что именно она – “одна, но пламенная страсть” поэта и нигде ему не дышится так свободно. А потом убеждаешься: как с ним был на “ты” весенний дождь, так поэт был на “ты” с московскими улицами.

Здесь, правда, мнения моих собеседников разошлись: Владислав уверен, что “открытый простор ближе душе поэта, чем в чем-то замкнутая улица”; а Людмила в строках “…улица, отчасти, // Одна спасение мое” (“Не принимай во мне участья”) видит искреннее откровение поэта.

“Мне улицы покоя не дают, // Они мои товарищи и вороги”, “…повсюду свет погас, // А я по городу кочую”, “…улицы, мосты, // Переулки, лестницы, – // Навсегда в себя вместил” – полюбившиеся строки из стихов, посвященных улицам, можно приводить бесконечно. Они подчас таят в себе глубокую грусть – и одновременно нежность. Подобно пушкинской светлой печали, горькие чувства Шпаликова никогда не переходили в злобу, о чем бы поэт ни писал, от стихов его веет теплотой.

Когда я спросила: “Завещания писать // Каждый день надо” (“Река”) – жизнеутверждение или мысли о бренности жизни, Владислав ответил: “Я думаю, это не о бренности жизни: ведь каждый день завещать доброе слово, красоту, богатство человеческих отношений, веру – это для продолжения жизни, для ее усовершенствования”.

Любовью поэта к Москве проникнуты и “Садовое кольцо”, и стихотворение “Ах, улицы, единственный приют”, и “Песня”, где снова нас настигает неповторимый образ: “Парусами странствий надулись // Носовые платки у нас”, и многие другие стихи. Мой вопрос о самом известном “уличном” стихотворении: чем “Бывает все на свете хорошо” похоже и не похоже на другие песни о столице?

Л ю д м и л а Л. Похоже пониманием любимого города, а не похоже легким, воздушным тоном. Слушаешь песню – и все время невольно улыбаешься.

В л а д и с л а в А. Больше не похоже. Те песни о Москве, которые я знаю, – это гимн столице, торжественная ода, а у Шпаликова – признание в любви дорогому городу, песня сердца.

Вопрос риторический: почему, когда говорят об этой песне, чаще всего называют ее исполнителя в фильме “Я шагаю по Москве” Никиту Михалкова, затем режиссера Георгия Данелия, реже – автора музыки Андрея Петрова и еще реже – автора и стихов, и сценария фильма – Геннадия Шпаликова?

Песню запели при жизни поэта, жива она и поныне. Но есть стихи, что стали песнями после его кончины, и обратились к ним тонкие и умные художники: “Садовое кольцо” и “Я к вам травою прорасту” исполняют Татьяна и Сергей Никитины, “Городок провинциальный” ввел в фильм “Военно-полевой роман” Петр Тодоровский. Почему?

Исчерпывающе на этот вопрос может ответить только сам режиссер, но и предположения ребят показались мне интересными.

В л а д и с л а в А. Фильм Тодоровского о любви и жестоких последствиях войны, о несбывшихся надеждах и коротких мгновениях настоящего счастья, о крахе человеческих судеб. “На площадке танцевальной // Сорок первый год”, и мало кто верит, что трагедия рядом: война далеко, “где-то в Польше”, и ничего страшного не будет. Так всех убедили, и тем страшнее была реальность.

Л ю д м и л а Л. Фронтовик Тодоровский никогда не обратился бы к стихам, будь в них хоть одна фальшивая нотка. Они правдивы и искренни и с картиной сливаются воедино.

А в этом фильме звучит не песня – звучат стихи. О таких говорят, что они “берут за душу”. Но они и подсказывают: пока ты верен памяти – ты человек. Среди других несомненных достоинств фильма Николая Губенко “Подранки” одно из самых замечательных – стихи Геннадия Шпаликова, которыми завершается лента:

По несчастью или к счастью, Истина проста: Никогда не возвращайся

В прежние места.

Даже если пепелище Выглядит вполне, Не найти того, что ищем,

Ни тебе, ни мне.

Путешествия в обратно Я бы запретил, И прошу тебя, как брата,

Душу не мути.

А не то рвану по следу, Кто меня вернет? И на валенках уеду

В сорок пятый год.

В сорок пятый угадаю, Там, где – Боже мой! – Будет Мама молодая И отец живой.

Мой вопрос собеседникам: каковы ваши мысли о стихах на военную тему в творчестве Шпаликова?

В л а д и с л а в А. (о стихотворении “По несчастью или к счастью”). Вся боль в последнем четверостишии. Война – всенародное горе и личное горе каждого человека.

Память болит и невольно возвращает в прошлое, отвергая совет: не возвращайся, ничего оттуда не вернешь.

Л ю д м и л а Л. (о стихотворении “Не пойте песен про войну”). Мне кажется, я понимаю поэта. И в песне, и в фильме будет присутствовать не только авторское отношение к изображаемому, но и вымысел.

А товарищи, поминающие стаканом, – это правда и чистота, без всякого вымысла.

Не пойте песен про войну, Картины не снимайте, Стаканом лучше помянуть – Так чище.

Как и другим художникам, чье детство пришлось на годы войны, чьи отцы прошли по ее дорогам, к тому же не у всех возвратились (отец Геннадия, Федор Григорьевич, погиб в январе 45-го), Шпаликову дорога эта тема. Но чтобы сказать:

Спой ты мне про войну, Про солдатскую страну. Много стран на белом свете – Я ручаюсь за одну –

Нужны не только талант и трепетное отношение к теме – нужно удивительное умение обнимать своим сердцем огромный мир чувств, органично сливающихся даже тогда, когда они контрастны. Я попросила ребят назвать стихотворения, которые привлекли именно этим.

Л ю д м и л а Л. “Переулок юности”. И легкая грусть, и ностальгия, и тонкий юмор, и радость, что это в жизни было.

В л а д и с л а в А. “Незаметен Новый год”. Чувство детства, радостного ожидания, лихой беспечности.

И надежды, надежды…

И оба назвали стихотворение, которое, читая Шпаликова, невозможно пропустить, а прочитав – забыть:

У лошади была грудная жаба, Но лошади – послушное зверье, И лошадь на парады выезжала

И маршалу молчала про нее.

А маршала сразила скарлатина, Она его сразила наповал, Но маршал был выносливый мужчина

И лошади об этом не сказал.

Л ю д м и л а Л. Замечательное стихотворение. От строк его веет гордостью и подлинным благородством.

В л а д и с л а в А. Очень яркое впечатление. Просто и вроде бы весело – о серьезном. Сильные не перекладывают свою беду на плечи и души других и от этого сами чувствуют себя сильнее.

Едва ли не в каждом стихотворении Шпаликова звучат в унисон разные мотивы, воедино сплетаются разные темы, существует высокое и низкое, радостное и горькое. А можно ли определить доминирующую линию? Например, это романтика или трезвый реализм:

И снег тот февральский, И свет от пивной Кружили бы в вальсе… (“По белому снегу”)

А в этих строках – любовь к собакам, жалоба на жизнь или одиночество:

Я со псом разговаривал ночью, Разговаривал – наедине, – И выходит – у них жизнь не очень, Удается она не вполне. (“О собаках”)

Л ю д м и л а Л. Я думаю, здесь нельзя отделить одно от другого. Речь идет о будничных вещах, но будничность показана настолько образно и эмоционально, что окрашивается в романтические тона. Одиночество – и не потому, что рядом никого нет, а просто, мне кажется, поэта никто не понимает.

В л а д и с л а в А. По-моему, это трезвый реализм. Картина написана резкими мазками талантливого художника. Я увидел страшное одиночество.

Мы любим собак, но куда приятнее и надежнее открыть душу близкому, даже просто хорошему человеку.

Мы подошли вплотную к самым горестным стихам поэта. После них трудно будет говорить о другом, поэтому мы решили сейчас сделать лирическое отступление – в буквальном смысле: обратиться к стихам, в которых царят любовь, молодость, задор. Если возможно, отметить строки, что придают стихам особое очарование.

Л ю д м и л а Л. (о стихотворении “Яблоки”). Большое чувство поэта прорывается сквозь строки и, наряду с чудесными образами, делает стихотворение поистине очаровательным.

Ленинградская зима Розовата и бесснежна И свежа, как ты сама

Или утренний подснежник.

Видел только в букваре, Как они растут под снегом, Но зато тебя смотрел

Между облаком и небом.

В л а д и с л а в А. (о стихотворении “Рано утром волна окатит”). Стихотворение – одно из тех, что запомнились ярче всего. Волшебную ауру в нем создают и катер в небе, “замечательно молодой”, и подросток, который на девочек “сыплет яблоки и цветы”, и призыв “молодыми не умирать”, а в общем, все: и тон, и образы, и настроение поэта.

Отступление было недолгим: читая стихи Шпаликова о любви, невозможно обойти стихотворение “В Ленинграде” – и вот хлынул на тебя поток нежности, а в горле застрял ком.

Любимая, все мостовые, Все улицы тебе принадлежат, Все милиционеры постовые

У ног твоих, любимая, лежат.

Они лежат цветами голубыми, На городском, на тающем снегу. Любимая, я никакой любимой

Сказать об этом больше не смогу.

Л ю д м и л а Л. Ощущаешь щемящий лиризм стихотворения, в нем беспредельная искренность поэта и его обреченность.

В л а д и с л а в А. Какая любовь! Какое умение делать людей счастливыми! Почему не смогли ему ответить тем же даже близкие? Мы слышим обычно лишь крики о помощи, но не замечаем того, что ведет к беде.

А такие, как Шпаликов, не кричат, не требуют, даже не просят…

Когда возникла идея написать нынешнюю статью и еще не до конца была она продумана и спланирована, я знала твердо: разговор пойдет о стихах Геннадия Шпаликова, а не о личной жизни. То, что он хотел рассказать о ней сам, – в стихах и отражено. Одно за другим припомнились три высказывания Владимира Маяковского:

1. “Я поэт. Этим и интересен”. Поглядел бы сейчас Владимир Владимирович на наши газеты и телеэкраны, где взахлеб сообщаются пикантные подробности из жизни художника, существовавшие и придуманные, не оставляя сомнений у читателя и зрителя, что это как раз и есть самое интересное, а вовсе не то, что сделано им для нашей культуры.

2. Желаю, чтоб был мир огромной замочной скважиной. Чтоб, в скважину в эту влезши на треть, слюну подбирая еле, смотреть без конца, без края смотреть в чужие дела и постели –

Эту мечту сплетника из одноименного стихотворения поэта без стеснения претворяют в жизнь те, кто явно оскорбился бы, назови мы его этим мерзким именем.

3. “Пожалуйста, не сплетничайте”. Казалось бы, к просьбе в предсмертной записке следовало проявить особую чуткость. Ничего подобного: сплетничают и о самом поэте, и о его собратьях.

Со своими собеседниками-выпускниками этими мыслями я не делилась. Они сами, говоря о Геннадии Шпаликове, были предельно тактичны, и это видно из их впечатлений и раздумий. Я признательна Людмиле и Владиславу, хотя иного и не ждала.

Их очень взволновали стихотворения “Геночка” и “Солнце бьет из всех расщелин”, написанные Шпаликовым в юном возрасте. Если бы тоска, неприкаянность, одиночество, открывшиеся в этих стихах, не звучали в творчестве поэта в зрелые годы, можно было бы воспринять их как проходящее настроение. Но, видимо, в течение всей жизни ранимая и мятущаяся душа ощущала нехватку тепла и душевной ласки. И стихотворение “Прощай, мое сокровище”, обращенное к дочери и написанное в роковом для поэта 1974 году, которое завершается словами:

Мне докружить осталось Последний поворот,

И появившееся в этом же году “Не прикидываясь, а прикидывая”, где каждое слово говорит о приближающейся трагедии, подтверждают это. Никто не смог избавить Шпаликова от одиночества.

На мой вопрос, чем привлек весь цикл стихов, посвященных дочери, ребята ответили:

Л ю д м и л а Л. Тем, что видишь, как безгранично любил Шпаликов свою дочь. Стихи проникнуты сердечностью и добротой, и вместе с тем сколько в них печали…

В л а д и с л а в А. Привлек радостью, детством, надеждой, любовью, тем, что от него веет доброй сказкой. И одновременно ощущаешь трагедию, которая уже рядом. Какая же боль жила в сердце этого человека, если ушел он из жизни, оставив самое светлое для него – Дашу!

Могли бы вы назвать стихи, которые воспринимаются как предощущение катастрофы, хотя прямо об этом не говорится?

Л ю д м и л а Л. “Алиса в Стране чудес”.

Мне плевать на эти рифмы, Вот рука немеет, Шкаф не закрывается, дверь,

Потерял ключи, Отсутствие борща.

Нет никакого крика души, но испытываешь чувство неотвратимости. Особенно из-за двух образов: “Шкаф не закрывается, дверь” и “Отсутствие борща”.

В л а д и с л а в А. “Остается во фляге”.

Ни о чем не грущу, Вздохом в чистое поле Я себя отпущу…

Жизнь уходит сквозь пальцы Желтой горстью песка.

Безысходность… Неужели тогда никто не читал этих стихов, не почувствовал беды? С болью и состраданием к поэту во мне живет обида на тех, кто подводил к такому исходу, на тех, кто не стал рядом.

Никого не обвиняя и не оправдывая, напоминаю ребятам, что при жизни Геннадий Шпаликов был известен в основном как сценарист и лишь немногие его стихи появились в печати. Большая часть увидела свет после смерти поэта. Мог ли кто-то спасти Геннадия Федоровича?

На этот вопрос прямого ответа нет, как и на вопрос, можно ли было предотвратить трагический уход из жизни других художников. Тайну человек уносит с собой, сколько бы мнений по этому поводу ни высказывалось. Нужно ли бережнее относиться к таланту?

Об этом мы уже говорили в связи со стихотворением “Хоронят писателей мертвых”.

И последний вопрос: можно ли сказать, что Геннадий Шпаликов – большой поэт?

Л ю д м и л а Л. Безусловно. Только большой поэт мог написать: “Я за право творческой бессонницы // И за счастье рядовых в строю” (“Не смотри на будущее хмуро”). Геннадий Шпаликов создавал талантливые, мудрые стихи, по которым мы судим о нем не только как о поэте, но и как о человеке.

В л а д и с л а в А. Только так и можно сказать о Геннадии Шпаликове. В нем не было ни зависти, ни корыстолюбия, он считал счастьем – возможность творить. Стихи его притягивают чистотой и горькой правдой, безысходностью и грустной иронией – и всегда человечностью.

Вот и завершился наш разговор. У меня не было намерения совместно с выпускниками сделать всесторонний анализ творчества Шпаликова. Мне хотелось так же, как это бывало на уроках, но с учетом того, что ребята стали взрослее, поговорить с ними о поэте, глубже понять, что он любил, чего не принимал, что доставляло ему радость, а что причиняло боль, какие темы были ему особенно близки и какими чудодейственными образами он обогатил нашу поэзию. И еще очень хотелось, чтобы, прочитав о нашей беседе, кто-то непременно открыл томик поэта и стал читать:

Я видел и радость и горе, И я расскажу молодым, Как дым от пожарищ горек

И сладок Отечества дым.