“Родинка”, анализ рассказа Михаила Шолохова

Есть войны, которые в истории условно (в оценке Льва Николаевича Толстого) называются справедливыми, освободительными: они, как правило, навязываются внешним агрессором, и тогда происходит небывалое сплочение народа, поднимающегося на борьбу с общим врагом, на защиту отечества. История России знает примеры таких Отечественных войн – 1812 и 1941-1945 годов. Не случайно слово “Отечественная”, как бы в напоминание об исключительной важности этих войн для сохранения народа и государственности, пишется с большой буквы.

Гражданская война не бывает “справедливой” никогда. Она обычно является следствием социальных взрывов и революций. Так Октябрьская революция 1917 года породила Гражданскую войну 1918-1920 годов.

И хотя в изображении многих писателей 20-х годов ХХ века это было героическим временем, однако в восприятии других это событие выглядело как трагедия – братоубийственная война, когда брат воевал против брата, а сын против отца. В результате каких-то непостижимых процессов врагами становились люди, разговаривающие на одном языке, порой родные друг другу по крови.

Именно такой предстает война в “Донских рассказах” Михаила Шолохова. Все произведения этого цикла объединяются не просто общим местом действия – Доном, Кубанью, но схожими идеями. Война в этих рассказах проходит кровавой полосой через семью, сталкивает отца с сыном, и смерть обоих происходит нелепо. Многие критики даже осуждали Шолохова за слишком кровавые детали гибели и “белых”, и “красных”.

При этом писатель не давал каких-то оценок описываемым событиям, а позволял самому читателю разобраться в том, кто прав, кто виноват.

В рассказе “Родинка”, об анализе которого пойдет речь далее, действие разворачивается в двух планах: во внешнем сюжете автор знакомит читателей с молодым командиром эскадрона Красной Армии Николаем Кошевым, которого даже бывалые бойцы ласково зовут Николкой. В свои 18 лет он уже полгода командует эскадроном и за это время разбил две банды. Он сирота, ведь отец сгинул еще в германскую войну, а мать умерла.

До 15 лет парню приходилось перебиваться случайными заработками, а потом он ушел воевать с красными.

Единственное, что осталось от отца, – воспоминания о том, как его, шестилетнего пацана, отец сажал на своего коня, и родимое пятно на ноге величиной с голубиное яйцо: у отца было такое же. За три с лишним года войны Николай устал от такой жизни и сейчас мечтает о том, чтобы закончилась война и он смог учиться. Однако в самом начале рассказа становится известно, что командир получает известие о появлении в округе банды белых, а значит, снова в бой.

И Николай невесело размышляет: “А тут банда… Опять кровь, а я уж уморился так жить… Опостылело все…”

Параллельно с изображением Николая Кошевого читатель узнает о судьбе атамана банды белых казаков. Семь лет не видел он отчего дома – с тех пор, как ушел воевать с немцами: германский плен, служба у Врангеля, “в солнце расплавленный Константинополь”, “камыши кубанские” и, наконец, банда из бывших белогвардейцев, во главе которой он оказался. И теперь на душе у него тоже не спокойно: “чудная и непонятная боль точит изнутри, тошнотой наливает мускулы”. Атаман устал от войны, руки помнят плуг и косу, а ему приходится воевать, вместо того чтобы заниматься привычным земледелием.

И не забыть эту боль, и “не залить никаким самогоном”.

Остановившись у старого мельника Лукича, члены банды, казаки, “властью Советской недовольные”, обижают его, забрав последнее зерно для своих загнанных лошадей. Кроме того, старый атаман, разочарованный во всех и не верящий никому, заставляет старика есть землю, чтобы доказать, что тот “не за красных стоит”. Лукич незаметно от “лакающих водку в горнице” бандитов убегает к красному командиру, чтобы рассказать, что банда, за которой отряд гонялся уже три дня, скрылась у него на мельнице и “смывалась” над ним.

И вот кульминация рассказа: бой, во время которого Николка во главе эскадрона настигает банду, но остается в итоге один на один с атаманом. Эта схватка напоминает дуэль: с одной стороны матерый волк (не зря в начале этой последней главки из лесу появляется волк), и молодой командир с “безусым лицом, злобой перекошенным, и сузившимися от ветра глазами”. И если пуля атаманская не берет “щенка белогубого”, то решает атаман взять хитростью: налетает только тогда, когда кончилась обойма у Николки. Налетел он коршуном и шашкой махнул.

Не знал только одного старый атаман, что, стягивая хромовые сапоги с “мертвяка”, увидит на ноге, чуть выше щиколотки, родимое пятно размером с голубиное яйцо – как раз как у него самого.

Вот тогда и настал момент истины: оказывается, отец непреднамеренно убивает собственного сына. Узнав в красном командире, зарубленном им, своего сына, он обнимает его, говорит ему ласковые слова, напрасно пытаясь вернуть его к жизни, называя и Николушкой, и “кровинушкой”, и сынком. А убедившись, что сын мертв, “поцеловал атаман стынущие руки своего сына и, стиснув зубами запотевшую сталь маузера, выстрелил себе в рот…” Кто же виноват? Роковое стечение обстоятельств?

Какая стоящая над людьми стихийная сила сталкивает их друг с другом помимо их воли?

Михаил Шолохов не дает прямого ответа на эти вопросы, но благодаря силе художественной выразительности на примере частной истории семьи Кошевых показывает крупномасштабную трагедию целого народа.