Стихи о спорте Мандельштама и “Футбол” Заболоцкого: совпадение или подражание?

Исследователи Заболоцкого указывают, что несмотря на абсолютную новизну поэтики “Столбцов”, его первого сборника, даже на фоне отгромыхавшего уже футуризма, в этих стихах явственно прослеживается влияние поэтов XIX века (Пушкина, Вяземского, Баратынского, Бенедиктова, Тютчева, Случевского и других), причем как на уровнях поэтики и основных мотивов, так и на уровне словесных перекличек. Однако “Столбцы” не могли бы быть написаны и без влияния современников Заболоцкого. Одно из подтверждений – связи “Столбцов” с поэзией Мандельштама 1910-1920-х годов, существование которых я хочу доказать.

Самый яркий, на мой взгляд, пример этих связей – стихотворение “Футбол”, о котором и пойдет речь. Но сходство “Футбола” и нескольких мандельштамовских стихотворений 1913 года (“Теннис”, “Спорт”, “Футбол” и “Второй футбол”) можно было бы объяснить объединяющим их объектом изображения: поэты Серебряного века заново открыли спорт, как поэтическую тему, и новизна изображаемого могла навязывать определенную поэтику. Поэтому хотелось бы показать, что параллель Заболоцкий-Мандельштам не случайна, и обозначить еще ряд перекличек между творчеством двух поэтов (“Столбцами” и первыми двумя мандельштамовскими сборниками: “Камнем” и “Tristia”).

Стихотворение 1928 года “Народный Дом” начинается так (в окончательной редакции):

Народный Дом, курятник радости, Амбар волшебного житья, Корыто праздничное страсти,

Густое пекло бытия!

Эта пышная титулатура – любимый прием раннего Заболоцкого – отсылает нас к мандельштамовскому стихотворению “Люблю под сводами седыя тишины” (1922).

Соборы вечные Софии и Петра, Амбары воздуха и света, Зернохранилища вселенского добра

И риги Нового Завета.

Очевидно синтаксическое и лексическое сходство этих двух четверостиший: оба они начинаются с подлежащего, за которым следует вереница одинаково устроенных приложений, которые объединены неявно присутствующим в двух этих стихотворениях мотивом зерна, хлеба (Мандельштам: “амбары”, “зернохранилища”, “риги”; Заболоцкий: “амбар”, “корыто”, “пекло”), который неизбежно вызывает ассоциацию с радостно-торжественной, не плотской составляющей жизни (Мандельштам: “воздух и свет”, “вселенское добро”, “Новый Завет”; Заболоцкий: “радость”, “волшебное житье”, “страсть”, “бытие”).

Уже на этом примере хорошо виден метод Заболоцкого: “вплетать” в стихотворную ткань отрывочные цитаты, не делая их частью ткани семантической, иными словами, вставлять в текст литературную аллюзию, отсекая весь пласт ассоциаций, который эта аллюзия неизбежно должна за собою скрывать. Часто цитата освещается пародийно – без пародии на само произведение, она лишается культурного контекста, обессмысливается.

Например, в стихотворении 1928 года “Цирк” (последнем в подцикле “Городские столбцы”) разговаривают два комических героя.

Один старик интеллигентный Сказал, другому говоря: “Этот праздник разноцветный Посещаю я не зря. Здесь нахожу я греческие игры, Красоток розовые икры,

Научных замечаю лошадей, – Это не цирк, а прямо чародей!” Другой, плешивый, как колено, Сказал, что это несомненно.

Эта сцена не может не вызвать в памяти финал последнего стихотворения из мандельштамовского сборника “Камень” – “Я не увижу знаменитой “Федры”…”.

Вновь шелестят истлевшие афиши, И слабо пахнет апельсинной коркой, И словно из столетней летаргии Очнувшийся сосед мне говорит: – Измученный безумством Мельпомены,

Я в этой жизни жажду только мира; Уйдем, покуда зрители-шакалы На растерзанье Музы не пришли!

Когда бы грек увидел наши игры…

Перекличка “греческих игр” и грека, который не видит “наших игр”, очевидна; а “зрители-шакалы”, кажется, соотносятся с двумя собеседниками у Заболоцкого.

Еще один пример. Мандельштамовское стихотворение “Воздух пасмурный влажен и гулок…” (1911) кончается так:

Небо тусклое с отсветом странным – Мировая туманная боль – О, позволь мне быть также туманным И тебя не любить мне позволь.

У Заболоцкого в шуточно-эротическом стихотворении “Отдых” читаем:

Сепаратор, бог чухонский, Масла розовый король! Укроти свой топот конский,

Полюбить тебя позволь.

Лексическое сходство последних строк в этих четверостишиях очевидно, но столь же очевидно, что это не более чем игровой прием: Заболоцкий заимствует у Мандельштама только ритмико-лексическое клише (слово и его позицию в стихе), полностью изменяя не только тематику и интонацию стихотворения, но и ритм (четырехстопный хорей с мужскими и женскими окончаниями традиционно сочетается с легкостью в интонации: см., например, пушкинское послание Кривцову).

Итак, повод видеть в стихах Заболоцкого переклички с первыми сборниками Мандельштама существует. Теперь попробуем найти связь между “Футболом” Заболоцкого и целым рядом мандельштамовских стихотворений (“Футбол”, “Второй футбол”, “Спорт”, “Теннис”).

Все пять стихотворений являют собой описание спортивной игры, причем спорт подается как динамическое действо – в противоположность античной традиции изображать спортсменов неподвижными, описывая красоту их тела, напряжение мышц и так далее. Девятнадцатый век, хотя и нарушает эту традицию, все-таки, во-первых, близок ей, а во-вторых, апеллирует к ней.

Взять, к примеру, стихотворение Пушкина “На статую играющего в свайку”.

Юноша, полный красы, напряженья, усилия чуждый, Строен, легок и могуч – тешится быстрой игрой! Вот и товарищ тебе, дискобол! Он достоин, клянуся,

Дружно обнявшись с тобой, после игры отдохнуть.

Статика задается самим названием, да и динамика процесса игры у Пушкина мнимая.

Серебряный век делает описания спорта динамичными, вводит событие и героев (таким образом, стихотворения о спорте становятся сюжетными), наконец, привносит в описания вселенский размах.

Но только тот действительно спортсмэн – Кто Разорвал печальной жизни плен : Он Знает мир, где дышит радость, пенясь… (Мандельштам. “Спорт”)

Слишком дряхлы струны лир: Золотой ракеты струны Укрепил и бросил В мир

Англичанин вечно-юный. (Мандельштам. “Теннис”)

… Через моря и реки, Просторы, площади, снега, Расправив пышные доспехи И накренясь в меридиан,

Несется шар. (Заболоцкий. “Футбол”)

И у Мандельштама, и у Заболоцкого сохраняется еще античное любование спортсменами (“Средь юношей теперь по старине // Цветет прыжок и выпад дискобола…” – Мандельштам. “Спорт”), но к этому чувству оба добавляют еще и упоение движением, бешеным темпом игры. Более того, это радостно-восторженное состояние передается и героям стихотворений.

Ключевую воду пьет Из ковша спортсмэн веселый… (Мандельштам. “Теннис”)

Ликует форвард на бегу. Теперь ему какое дело! (Заболоцкий. “Футбол”)

При этом в стихотворениях появляется мотив театральности: спорт “ненастоящ”, он похож на всеохватывающее действо – не то на буффонаду, не то на мистерию.

Сам собой летает мяч, Как волшебная приманка. ……………………………..

Он Творит игры обряд, Так легко вооруженный, Как аттический солдат,

В своего врага влюбленный. (Мандельштам. “Теннис”)

Как плащ, летит его душа, Ключица стукается звонко О перехват его плаща.

Танцует в ухе перепонка, Танцует в горле виноград… (Заболоцкий. “Футбол”)

У Мандельштама это ощущение развивается в двоякое понимание спорта: с одной стороны, спорт – это порыв, выход за пределы “печальной жизни” , а с другой – действо, которое происходит в угоду публике.

Румяный шкипер бросил мяч тяжелый, И черни он понравился вполне. (“Спорт”)

Эта “чернь”, масса, присутствует как у Мандельштама (во всех названных стихотворениях, кроме “Второго футбола”), так и у Заболоцкого. Это могут быть как зрители (“Спорт”) или некоторые подразумевающиеся наблюдатели (“аляповатые дачи, где шатается шарманка”, и автомобилисты в мандельштамовском “Теннисе”), так и игроки (которые собрались вместе и слились в единый образ, в отличие от главного героя стихотворения – голкипера в мандельштамовском “Футболе”, форварда в “Футболе” Заболоцкого).

Должно быть, так толпа сгрудилась, Когда мучительно жива, Не допив кубка, покатилась

К ногам тупая голова. (Мандельштам)

Свалились в кучу беки, Опухшие от сквозняка… (Заболоцкий)

Здесь угадывается романтическое противопоставление героя и толпы, но, впрочем, этот мотив ни в одном из указанных стихотворений не развивается

(2 votes, average: 2.50 out of 5)

Твір на тему: Стихи о спорте Мандельштама и “Футбол” Заболоцкого: совпадение или подражание?