Тема добра и милосердия в романе М. Булгакова “Мастер и Маргарита”
Сейчас, наверное, как никогда много говорят о добре и милосердии. Меня, помню, остро задела статья Ксении Беловой в “Независимой газете” от 15 февраля 1995 года “Месяц – в Освенциме, месяц – в Майданеке”, посвященная художнику Геннадию Доброву и его персональной выставке. “Листы скорби” – так назвал новую серию своих работ Геннадий Доброе. Написаны они на основе впечатлений, полученных от поездок художника в бывшие концлагеря – Освенцим, Майданек. Его выставка – реквием прошлому и настоящему.
Поражают его слова: “Я давно думаю об отношениях между людьми, об отношениях между нациями, между государствами. Можно горячо любить свою семью, своих близких и ненавидеть соседей. Можно гордиться своей нацией и презирать другую. Но существует и иная степень любви, высшая, – это любовь ко всем людям, ко всему человечеству”. Эти простые истины художник остро ощутил там, где человеческая боль и страдания предельно сконцентрированы.
Я познакомился со статьей о Доброве после прочтения “Мастера и Маргариты” Булгакова. Меня поразило, что люди в разное время (Михаил Булгаков умер в 1940-м, а Геннадий Добров родился в 1937-м) говорят об одном – о любви, добре, о милосердии человеческом… Вот цитата из дневника Г. Доброва, приведу ее полностью: “Я предчувствовал, что концлагеря должны как-то быть связаны с моим детством. В Омске я жил рядом с двумя корпусами сумасшедшего дома и часто, набирая воду из колодца, наблюдал за стрижеными и неопрятными женщинами за решетками в окнах этого дома, от которого всегда несло вонью. Я запомнил этих несчастных, они были с синими кругами под глазами и часто в крови.
То же самое я прочитал сегодня в архиве Бжезински в воспоминаниях санитарки. После освобождения она первые дни ухаживала за оставшимися в бараках женщинами. То, что она описывает, обстановка в точности совпадает с тем, что я видел в Омске в 1946-1949 годах.
Да и позже, когда приезжал из Москвы на каникулы”. У Михаила Булгакова в “Мастере и Маргарите” печальный дом и его обитатели выглядят совсем иначе, чем у Доброва. Достаточно вспомнить пробуждение писателя Ивана Николаевича Бездомного в сумасшедшем доме.
Что он увидел вокруг? “Комнату с белыми стенами, с удивительным ночным столиком из какого-то светлого металла и с белой шторой, за которой чувствовалось солнце”, а сам он лежал “в чистейшей, мягкой и удобной пружинной кровати”. От всего веет покоем и добротой, чувствуется много воздуха и свежести. Больше всего героя, да и нас, читателей, поражает кнопка звонка около кровати “больного” и происходящее после ее нажатия: “загорелся матовый цилиндр, на котором было написано: “Пить”. Постояв некоторое время, цилиндр начал вращаться до тех пор, пока не выскочила надпись: “Няня”. Надпись “няня” сменилась надписью: “Вызовите доктора””.
Иван Николаевич нажимает кнопку на слове “фельдшерица”, и “в комнату вошла полная симпатичная женщина в белом чистом халате и сказала Ивану: “Доброе утро””. Почему-то эта сцена поражает, хотя ничего сверхъестественного не происходит. Милосердие – вот что поражает. Михаил Булгаков, доктор по образованию, поскитавшись по земским, отдаленным от цивилизации, больничкам, насмотревшись человеческих бед и мытарств, думаю, воплотил в романе в главе “Поединок между профессором и поэтом” свою мечту о том, в каких условиях должны содержаться все больные, в том числе и душевнобольные. Ведь люди все перед Богом и болезнью – равны!
Добро и милосердие – только они исправят, выпрямят кривой мир, искривленное сознание, искривленные души. Что же у Булгакова в этой главе написано дальше? “Женщина, не теряя благодушного выражения лица, при помощи одного нажима кнопки, увела штору вверх, и в комнату через широкопетлистую и легкую решетку, доходящую до самого пола, хлынуло солнце. За решеткой открылся балкон, за ним берег извивающейся реки и на другом ее берегу – веселый сосновый бор”. Эти потоки солнечного света, сосновый бор – не просто сосновый бор, а “веселый сосновый бор”, – гимн жизни, красоте, добру. “- Пожалуйте ванну брать, – пригласила женщина, и под руками ее раздвинулась внутренняя стена, за которой оказалось ванное отделение и прекрасно оборудованная уборная”.
Даже кран в ванне – не просто кран, а “сияющий кран”. А чего стоит предложение: “Что желаете надеть – халатик или пижамку?” А вежливо-внимательный и участливый профессор с его свитой?! А завтрак, состоящий из чашки кофе, двух яиц всмятку и белого хлеба с маслом?!
А простые слова профессора, полные милосердия: “Вам здесь помогут, а без этого у вас ничего не выйдет. Вы меня слышите? Вам здесь помогут… вам здесь помогут”. Сразу невольно вспоминаются строки из дневника художника Геннадия Доброва и его “Листы скорби”.
Добро и милосердие – они вечны, неразлучны. Пока живут люди, они будут жить с нами. Вспомните, кого просила пощадить Маргарита на шабаше, устроенном Воландом? Фриду, погубившую своего ребенка и горько раскаявшуюся!
Иешуа несет любовь всем людям, он их так и называет {даже своих врагов): “люди добрые”. И не есть ли истина жизни по-булгаковски – “Любовь, Добро, Милосердие”?
(1 votes, average: 5.00 out of 5)Твір на тему: Тема добра и милосердия в романе М. Булгакова “Мастер и Маргарита”
Тема добра и милосердия в романе М. Булгакова “Мастер и Маргарита”