“Вишневый сад” – драма или комедия?

Высокая комедия не основана единственно на смехе… и нередко близко подходит к трагедии. А. С. Пушкин А. П. Чехов назвал “Вишневый сад” комедией. Но в пьесе есть все: и трагедия, и фарс, и лирическая комедия.

Как определить жанр такой сложной пьесы? Как объяснить, почему И. С. Тургенев называет комедиями такие грустные пьесы, как “Нахлебник”, “Месяц в деревне”? Почему А. Н. Островский отнес к жанру комедии такие произведения, как “Лес”, “Последняя жертва”, “Без вины виноватые”?

“Вишневый сад” – пьеса XX века. Пушкинское понимание высокой комедии, которая, по его словам, близко подходит к трагедии, в наши дни может быть передано с помощью другого термина: трагикомедия. В трагикомедии драматург отражает одни и те же явления жизни и в комическом, и в трагическом освещении. При этом трагическое и комическое, взаимодействуя, усиливают друг друга, и получается органическое единство, которое уже невозможно разделить на составные части.

Итак, “Вишневый сад” – это скорее всего трагикомедия. Вспомним третье действие: в тот самый день, когда имение продается с торгов, в доме устроен праздник. Вчитаемся в авторскую ремарку. Дирижером бальных танцев оказывается…

Симеонов-Пищик. Вряд ли он переоделся во фрак. Значит, как всегда, в поддевке и шароварах, толстый, задыхающийся, он выкрикивает необходимые бальные команды, причем делает это на французском языке, которого не знает.

И тут же Чехов упоминает о Варе, которая “тихо плачет и, танцуя, утирает слезы!” Ситуация трагикомическая: танцуя, плачет. Дело не в одной Варе. Любовь Андреевна, напевая лезгинку, тревожно спрашивает о брате.

Аня, которая только что взволнованно передавала матери слух о том, что вишневый сад уже продан, тут же идет танцевать с Трофимовым. Все это нельзя разложить по полочкам: здесь комическое, а там трагическое. Так возникает новый жанр, позволяющий одновременно передать и жалость по отношению к персонажам пьесы, и гнев, и сочувствие к ним, и их осуждение – все то, что вытекало из идейно-художественного замысла автора. Интересно суждение Чехова: “Никаких сюжетов не нужно.

В жизни нет сюжетов, в ней все перемешано – глубокое с мелким, великое с ничтожным, трагическое со смешным”. Очевидно, у Чехова были причины не делать резкого различия между смешным и драматическим. Он не признавал деления жанров на высокие и низкие, серьезные и смешные.

Нет этого в жизни, не должно быть и в искусстве. В мемуарных воспоминаниях Т. Л. Щепкиной-Куперник есть такой разговор с Чеховым: “- Вот бы написать такой водевиль: пережидают двое дождь в пустой риге, шутят, смеются, в любви объясняются – потом дождь проходит, солнце – и вдруг он умирает от разрыва сердца! – Бог с Вами! – изумилась я. – Какой же это будет водевиль? – А зато жизненно.

Разве так не бывает? Вот шутим, смеемся – и вдруг – хлоп! Конец!” Я думаю, жанр трагикомедии полно отображает многообразие жизни, смешение в ней радостного и скорбного, фарсового и горестного.