А. Пушкин. “Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать”

А. С. Пушкин воплотил в своем поэтическом слове мировую гармонию. И хотя в нем, страстном поэте, было так много непосредственной жизни и любопытства к ней, он не только жил, но и писал. Пушкин – самое драгоценное, что есть у России, самое родное и близкое для каждого из нас; и оттого, как заметил один исследователь русской литературы, нам трудно говорить о нем спокойно, объективно, без восторга. Творчество этого “поэта Божьей милостью” необыкновенно разнообразно, как сама жизнь. Любовь, ненависть, смысл бытия, стремление к свободе, посмертная слава, муки творчества – все это становится объектом поэтического исследования.

В своей поэзии Пушкин унаследовал лучшие традиции мировой и русской литературы. Наиболее выразительно это проявляется в теме предназначения поэта и поэзии. Над вопросом о своем поэтическом наследии задумывались все поэты всех времен. Поэтому эпиграфом к стихотворению “Я памятник себе воздвиг нерукотворный” Пушкин не случайно выбирает начало оды Горация “Я воздвиг памятник”. Строки этого стихотворения перекликаются со строками Ломоносова: “Я знак бессмертия себе воздвиг нул.

Превыше пирамид и крепче меди…” и с чувствами Державина: “Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, Металлов тверже он и выше пирамид…” Но Пушкин видит предназначение поэта в том, чтоб, “обходя моря и земли, глаголом жечь сердца людей”. Поэтические строки Пушкина всегда предполагают бесконечное множество осмыслений. Перечитывая его строки, каждый раз по-новому понимаешь их содержание. “Что же было предметом его поэзии?” – спрашивал Гоголь.

И отвечал: “Все стало предметом”. Действительно, в стихах Пушкина мы найдем все: и реальные портреты времени, и философские размышления о главных вопросах бытия, и зарисовки вечного изменения природы и движения человеческой души. Пушкин был больше чем поэт. Это был историк, философ, политик, человек, являющий собой эпоху. Поэт был настоящим живописцем природы, он воспринимал ее зорким взглядом художника и тонким слухом музыканта:

Унылая пора! Очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса…

Часто через символику пейзажа поэт передает свои вольнолюбивые порывы: Прощай, свободная стихия! В последний раз передо мной Ты катишь волны голубые И блещешь гордою красой.

Именно в стихотворении “К морю” Пушкин ассоциирует образ моря с неспокойной бурной стихией, со “свободной стихией” борьбы. Другое настроение воплощено в стихотворении “Я помню чудное мгновенье…”. В нем Пушкин рассказывает не только о своей любви, но и о том, как на его жизнь повлияло это чувство: “…Звучал мне долго голос нежный, И снились милые черты”. Стихотворение построено на сопоставлении двух образов: любви и жизни.

Жизнь идет своим чередом “в глуши, во мраке заточенья”, но любовь – это божество и вдохновение, которое торжествует над жизнью. Или – другая тема. Тема смерти.

Всегда в его творчестве совершается “пир во время чумы”, всегда одновременно кто-нибудь пирует и кто-нибудь умирает: цепь жизнь-смерть непрерывна. “Эта черная телега имеет право всюду разъезжать”. И на одном из этих празднеств, окаймленных черной смертью, Пушкин над нею смеется, дерзновенно славит Царствие чумы и раскрывает глубины обезумевшего сердца: Есть упоение в бою, И бездны мрачной на краю,

И в разъяренном океане, Средь грозных волн и бурной тьмы, И в аравийском урагане, И в дуновении Чумы. Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья – Бессмертья, может быть, залог! Вся поэзия Пушкина является оправданием Бога, творца, оправданием добра. И это ее назначение сказывается и в самой форме, в самих звуках его стихотворений. Не только определенные сюжеты и общий строй его песен, но и сами они как песни, даже отдельные тона их, ласкающие сердце, уже примиряют с природой и жизнью.

Пушкин “видел и внимал” всю окружающую его жизнь. Именно поэтому его произведения так близки многим читателям. Он смог жить, “чтоб мыслить и страдать”, и, читая его строки, мы мыслим и страдаем вместе с Пушкиным.