“Егор Булычов и другие” (“драматическая эпопея о времени и человеке”)

В первые десятилетия жизни молодого советского государства, в эпоху острейшей борьбы двух миров, театр, по, мысли Горького, должен взять на себя обязанность “возбудителя… классово-революционных эмоций…”. Театр наших Дней, писал он в 1932 году, призван с предельной ясностью обнажить социальные мотивы драм и коллизий недавнего прошлого.

“Егор Булычев и другие” (1931 г.) – первая пьеса этого незавершенного эпического замысла Горького. Символично ее раннее название – “Накануне”, то есть накануне событий февраля – октября 1917 года. Дрогнула под натиском революции казавшаяся неприступной цитадель буржуазного государства. Искры сомнения в прочности, силе, справедливости всех жизненных устоев опалили душу “властелина века”, российского купца. Егор Булычев, герой одного из самых совершенных драматических созданий зрелого Горького, возвысился до понимания порочности и хлипкости столь привычного уклада, повел себя “несообразно традициям класса”, пытаясь жестоко осмеять и унизить их.

Все подвергается сомнению и осмеянию Булычева – Бог и царь, власть мирская и духовная, собственное миллионное дело, семья и окружение – все! Бунт Егора Булычева – это не стихийное желание Антипы (“Зыковы”) сокрушить зло жизни, прислониться хотя бы в конце пути к хорошему; это и не унылая рефлексия разочарованного скептика Букеева (“Яков Богомолов”) далек он и от романтических порывов Мастако-ва “украсить жизнь строением” (“Старик”) – нет, это нравственный, моральный, это политический бунт духовно прозревшего человека, усомнившегося в силе своего недавно еще всемогущего класса. Егор Булычев вступил в единоборство со множеством врагов. Он поднял бунт против самого себя.

Он говорил, что не на той улице жил, прошел мимо настоящего дела. Восстал Булычов и против самой смерти: “За что, смерть?!” Поп Павлин, умный, лукавый фарисей, смиренно-мудрый защитник Отечества и престола – один из главных и сильных противников Егора. Спор с ним ведется до последних дней жизни Булычова.

Подобно Сатину в “На дне”, Егор сокрушает утешительство Павлина, его призывы к смирению и покорности. В ответ на привычное заклинание отца церкви: “Роптать – величайший грех. Надобно с тихой душой и покорно принимать возмездие за греховную нашу жизнь”,- Булычев разражается гневной страстной отповедью: “Ты примирился, когда тебя староста обидел?

Ряса – это краска на тебе, а под ней ты – человек…” В спорах-поединках с управляющим Башкиным Булычев громит бездушную, бесчеловечную, “вороватую” природу ка – питала: “И воруешь – не ты – рубль ворует”,- бросает он ошеломленному Башкину. Надвигающаяся революция – та скрытая сила, которая завязала все драматические узлы в пьесе. Одни герои, такие, как Шурка, радостно ждут ее; другие – Башкин и Достигаев – спешат урвать кусок пожирнее.

Животный страх испытывает игуменья Мелания перед пробуждающимся сознанием народа: “Чернь бунтуется. Копосовские бабы в лицо мне кричали, мы… народ! Наши мужья, солдаты – народ!”-в ужасе рассказывает она Булычеву. Полицейские боятся носить форму – “крысы” (так называет их Егор) бегут с тонущего корабля. Революция – будет! – разносится по всему булычовскому дому.

Мучительный и вместе с тем какой-то застенчивый интерес вызывают у Егора люди, которые делают революцию. Их гимн “Отречемся от старого мира…” напоминает ему молитву (что-то строгое и чистое). Рабочие будут управлять государством?

Пропьют! А вдруг – не пропьют? – ив последнем вопросе Егора почти исчезает сомнение. Истина, которая открывается изумленным глазам Булычева, заставляет его проклинать прошлое, настоящее, мир неправедный: “Попы, цари, губернаторы… на кой черт они мне надобны? …И людей хороших – нет. Хорошие редки, как фальшивые деньги…” Конец этому миру возвещает Егор Булычов: “Да погибнет царство, где смрад”.

Перед Булычевым постепенно вырисовывается трагедия его жизни. Он оторвался от родной почвы своей, дающей силу, забрел “не на ту улицу”. “Ты да Шурка, вот это я – нажил, а остальное – меня выжило…”-в этих словах, обращенных к Глафире, женщине, которую любил Егор и которая отвечала ему большим, искренним чувством, заключен глубокий смысл. “Остальное меня выжило” – это среда, мир Достигаевых и других воротил, мир попа Павлина и Мелании – выживал “сомневающегося купца” – отрицал его. И если бы Егор уцелел, то, может быть, и его сбросили бы на дно жизни. Содержание пьесы не исчерпывается историей духовного прозрения Булычева, его поединком со своим классом. Пафос драмы Горького – ив отрицании преступной, грабительской войны, “большой смерти”, противной самой человеческой природе.

“Егор Булычев” создавался, когда черная тень свастики нависла над испанской землей, над Германией, угрожала Европе. Уродливый образ войны возникает в самом начале пьесы. Первые же слова, которые произносит Егор, возвратившийся после посещения госпиталя, сказаны им о преступной бессмысленной войне: “Народа перепортили столько, что страшно глядеть…”, война – это “всемирный стыд…” А как современны слова Егора в споре с Павлином, утверждающим, что “война – в законе…”. “Брось,- вскипел Булычев.- Какой это – закон?

Это – сказка. Солнца не остановишь. Врете”. “Егор Булычев” относится к тем произведениям, которые родственны высокому искусству трагедии.

Бунт Булычева против своей обреченности переходит в философское отрицание смерти. В свой последний час он стремится постигнуть конечный смысл бытия, философские “концы и начала”: “Я вот жил-жил, да и спрашиваю: ты зачем живешь? Что значит – смерть нам? …Действительно, я наткнулся на острие.

Ну, ведь всякому… интересно: что значит – смерть? Или, например, жизнь?” Егор не может ответить на эти вопросы. Он хочет оградить дочь от своих ошибок, но до конца их объяснить не может: “В чужие люди попал… Вот чего я тебе не хочу! Отец мой плоты гонял.

А я вот… Этого я тебе не могу выразить”. Дочь, озорная, своевольная – его единственная надежда, невнятная, смутная… “Но Шурка… тянется к людям, которые поют “Марсельезу”. Она хочет жить, а жить ей можно, лишь отказавшись от прошлого, от своего дома, от отца.

Так надеждою Егора становится революция. И однако революция является в то же время смертью Булычева и “Марсельеза” – похоронным маршем, отпевающим все его бытие… Герой ищет будущее там, где оно для него прекращается.

Горький создал новый, революционный театр. Горьковские пьесы строятся на смелых идейных и социальных контрастах. Перекрестный огонь полемических реплик, диалогов-поединков создает в драмах Горького накаленную атмосферу сражения, боя.

Герои его пьес предстают в тот критический переломный момент, когда перед каждым из них возникает самый главный вопрос – как жить дальше? Драматический герой показан в состоянии напряженного размышления, поисков необходимой истины. Горький расширил содержание драматического произведения до масштаба эпопеи.