Образ Шухова в повести А. Солженицына “Один день Ивана Денисовича”

Повесть А. Солженицына “Один день Ивана Денисовича” была опубликована в 11 номере журнала “Новый мир” в 1962 году, после чего автор ее в одночасье стал всемирно известным писателем. Это произведение – маленькой щель, открывающая правду о сталинских лагерях, клеточка огромного организма, который называется ГУЛАГ. Иван Денисович Шухов, заключенный Щ-854, жил как все, точнее, как жило большинство – трудно. Он честно воевал на войне, пока не попал в плен.

Но это человек, обладающий твердой нравственной основой, которую старались искоренить большевики. Им нужно было, чтобы в каждом классовые, партийные ценности стояли выше человеческих. Иван Денисович не поддался процессу расчеловечивания, даже в лагере он остался человеком.

Что же помогло ему устоять? Кажется, все в Шухове сосредоточено на одном – только бы выжить: “В контрразведке били Шухова много. И расчет был у Шухова простой: не подпишешь – бушлат деревянный, подпишешь – хоть поживешь еще малость. Подписал”. Да и в лагере Шухов рассчитывает каждый свой шаг.

По утрам он никогда не просыпал подъема. В свободное время пытался подработать. В течение дня герой там, где все: “…надо, чтоб никакой надзиратель тебя в одиночку не видел, а в толпе только”.

Под телогрейкой у Шухова пришит специальный карманчик, куда он кладет свою сэкономленную пайку хлеба, чтоб съесть не наспех. Во время работы на ТЭЦ Иван Денисович находит и прячет ножовку. За нее могли посадить в карцер, но сапожный ножичек – это хлеб. После работы, минуя столовую, Шухов бежит в посылочную занять очередь для Цезаря, чтоб Цезарь ему задолжал. И так – каждый день.

Вроде бы живет Шухов одним днем. Но нет, он впрок живет, думает о следующем дне, прикидывает, как его прожить, хотя не уверен, что выпустят в срок. Не уверен Шухов, что выйдет на волю, своих увидит, а живет так, будто уверен. Иван Денисович не думает о том, почему много хорошего народа сидит в лагере, в чем причина возникновения лагерей и, кажется, не пытается понять, что с ним произошло: “Считается по делу, что Шухов за измену родине сел.

И показания он дал, что таки да, он сдался в плен, желая изменить родине, а вернулся из плена потому, что выполнял задание немецкой разведки. Какое ж задание – ни Шухов не мог придумать, ни следователь”. Единственный раз на протяжении повести Иван Денисович думает над этим вопросом, но так и не дает конкретного ответа: “А я за что сел? За то, что в сорок первом к войне не приготовились, за это? А я при чем?”

Иван Денисович принадлежит к тем, кого называют природным, естественным человеком. Природный человек ценит, прежде всего, саму жизнь, удовлетворение первых простых потребностей – еды, питья, сна: “Начал он есть. Сперва жижицу одну прямо пил, пил. Как горячее пошло, разлилось по его телу – аж нутро его все трепыхается навстречу баланде.

Хор-рошо! Вот он, миг короткий, для которого и живет зэк”. Поэтому-то герой и в Усть-Ижме прижился, хоть и работа там была тяжелее, и условия хуже. Естественный человек никогда не размышляет.

Он не спрашивает себя: зачем? Почему? Он не сомневается, не смотрит на себя со стороны. Возможно, этим объясняется жизнестойкость Шухова, его высокая приспособляемость к нечеловеческим условиям.

Но это качество необходимо отличать от приспособленчества, униженности, потери собственного достоинства. Ведь на протяжении всей повести Шухов никогда не роняет себя. У Ивана Денисовича свое отношение к труду. Его принцип: заработал – получай, а “на чужое добро брюхо не распяливай”.

И Шухов работает на “объекте” так же добросовестно, как и на воле. И дело не только в том, что работает он в бригаде, а “в лагере бригада – это такое устройство, чтоб не начальство зэков понукало, а зэки друг друга”. Шухов относится к работе как мастер, свободно владеющий своим делом, и от этого получает удовольствие. Труд – это жизнь для Шухова. Не развратила его советская власть, не заставила халтурить, отлынивать.

Тот уклад жизни, те нормы и те неписаные законы, которыми от века жил крестьянин, оказались сильнее. Они – вечные, укорененные в самой природе, которая мстит за бездумное, халтурное к ней отношение. В любой жизненной ситуации Шухов руководствуется здравым смыслом. Он оказывается сильнее страха даже перед загробной жизнью. Иван Денисович живет по старому мужицкому принципу: на Бога надейся, а сам не плошай!

Солженицын рисует этого героя как обладающего своей особенной жизненной философией. Философия эта впитала и обобщила долгий лагерный опыт, тяжелый исторический опыт советской истории. В лице тихого и терпеливого Ивана Денисовича писатель воссоздал почти символический образ русского народа, способного перенести невиданные страдания, лишения, издевательства коммунистического режима, беспредел, царящий в лагере и, несмотря ни на что, выжить в этом аду.

И остаться при этом добрым к людям, человечным и непримиримым к безнравственности. Один день героя Солженицына, пробежавший перед нашим взором, разрастается до пределов целой человеческой жизни, до масштабов народной судьбы, до символа целой эпохи в истории России.