Баллады “Людмила” и “Светлана”

…Здесь несчастье – лживый сон; Счастье – пробужденье. В. Жуковский Идея человечности, которую Василий Андреевич Жуковский пронес через всю жизнь, одухотворила и его лирику. Помня о неотвратимых утратах и ранах сердца, он поет взволнованно и даже патетически о любви к человеку.

При мысли великой, что я человек. Всегда возвышаюсь душою. Личность, по мысли Василия Андреевича, должна быть ежеминутно готова к участию и состраданию, потому что – “все в жизни к великому средство…” Гуманность окрыляет человека и поднимает его над низменным и прозаически тусклым существованием, ободряя его и помогая преодолеть жестокие удары судьбы.

Многие стихотворения Жуковского увлекают читателя в волнующий мир, прекрасное “далеко”: Иль Предчувствие сходило К нам во образе твоем И понятно говорило О небесном, о святом?

Часто в жизни так бывало: Кто-то светлый к нам летит, Подымает покрывало

И в далекое манит. Рядом с лирическими жанрами – элегией, посланием, песней и романсом – живет в творчестве поэта баллада. Баллады Жуковского – это “театр страстей”, где до предела напряжены ситуации, где фантастика непосредственно вмешивается в судьбы персонажей, где чувства и настроения героев изменчивы, а поступки непредсказуемы.

Людмила, героиня одноименной баллады, решается на бунт и защищает свою любовь, но неумолимый рок карает ослушницу: Расступись, моя могила; Гроб, откройся, полно жить; Дважды сердцу не любить. На стороне героини, преданной жениху, сила чувства и жажда счастья, однако судьба уготовила ей гибель:

О Людмила, грех роптанье; Скорбь – создателя посланье; Зла создатель не творит; Мертвых стон не воскресит.

Но эта смерть воспринимается и самой героиней, и читателями как освобождение от земных страданий, воссоединение душ любящих, которых на земле разлучил рок. Воспринимается это все, скорее, как сказка, нежели трагедия. Тихий, страшный хор завыл: “Смертный ропот безрассуден; Царь всевышний правосуден;

Твой услышал стон творец; Час твой бил, настал конец”. Героиня другой одноименной баллады, Светлана, до смерти напугана страшным сном, но рок ее пощадил.

В непонятной и вихревой атмосфере “метели и вьюги” героев охватывает душевное смятение, противоречивые переживания: “Как могу, подружки, петь? Милый друг далеко; Мне судьбина умереть

В грусти одинокой…” Герои его произведений стремятся убежать от преследующей их судьбы, противятся карающему их несправедливому року. Два прибора на столе.

“Загадай, Светлана; В чистом зеркале стекле В полночь, без обмана Ты узнаешь жребий свой: Стукнет в двери милый твой

Легкою рукою…” За всем этим Жуковскому видится непримиримое противоречие и противостояние вспыхнувшего чувства – общественным устоям, новой личной морали – омертвевшим этическим догмам. В его балладах осуждается корысть, низменные страсти, индивидуализм и эгоизм и воспевается невинность, чистота и душевная щедрость. “Я с тобой, моя краса; Укротились небеса;

Твой услышав ропот!” Оглянулась… милый к ней Простирает руки. “Радость, свет моих очей, Нет для нас разлуки…”

Автор убежден, что всем воздается по заслугам – это общий мудрый закон бытия, управляющий миром. Поэтому верная и любящая Светлана награждается встречей с любимым. О! не знай сих страшных снов

Ты, моя Светлана… Будь, Создатель, ей покров! Ни печали рана,

Ни минутной грусти тень К ней да не коснется… Будь вся жизнь ее светла. Будь веселость, как была, Дней ее подруга.

Наперекор жестокому веку, Жуковский в балладах строит свою особую Вселенную, где все совершается по справедливости, как в сказке. По желанию автора соединяются и расстаются влюбленные, страшное превращается в смешное, наказываются виновные – во всем царит принцип высокой человечности. Отворяйся ж, Божий храм; Вы летите к небесам,

Верные обеты; Соберитесь, стар и млад; Сдвинув звонки чаши, в лад Пойте: многи леты Черпая сюжеты баллад в народном эпосе, там же, в народной морали он находит свой гуманизм.

Для поэта важна была не столько русская основа его произведений, сколько национальное мировосприятие. Яркое начало баллады “Светлана” стало не просто данью “лубочной” России, а опорой на национальные традиции. Раз в крещенский вечерок Девушки гадали: “За ворота башмачок.

Сняв с ноги, бросали; Снег пололи; под окном Слушали; кормили

Счетным курицу зерном; Ярый воск топили… Современные же читательницы воспринимают эти строки почти как “руководство к действию”. Жуковский работает не только над “русскими”, но и над античными и средневековыми сюжетами баллад.

При этом он стремится отыскать национальное, характерное в самом складе мышления героев и в общей атмосфере действия, не касаясь внешних примет эпохи, отвлекаясь от экзотики и декоративного фона. Баллады Василия Андреевича познакомили Россию с европейскими народными преданиями. Поэт ввел в национальное художественное сознание множество неизвестных русскому читателю произведений. Это была большая работа, которая расширяла идейный и художественный кругозор русского общества, придавая нашей литературе еще не обжитый ею художественный мир. Пал великий Ахиллес!

Машут фурии змиями. Боги мчатся к небесам… И карающий громами

Грозно смотрит на Пергам.