Стихотворение И. Бунина “Одиночество”

“Изящный человек, худой, тонкий, барин средней России” (Б. Зайцев), “…один из последних лучей какого-то чудного русского дня” (Г. Адамович). Таким представляют, так оценивают Ивана Бунина современники.

Этот русский Художник особняком стоял в литературе своей эпохи. “Я не портной, чтобы прилаживаться к сезонам”, – писал Бунин Н. Телешову (1900). И тут же: “Как ни кинь, все тяжко одиночество…”

Одиночество… А ведь это, пожалуй, основное состояние лирического героя И. Бунина. “Одиночество” – именно так называется известное стихотворение поэта, датированное 1903 годом. По свидетельству В. Муромцевой-Буниной, написал его поэт летом того года: “Лето было урожайное, он написал 33 стихотворения.

Особенно имело успех “Одиночество”, посвященное художнику Нилусу”.

И сразу же встает вопрос: почему столь “осеннее” стихотворение рождается летом? И вновь обращаемся к мемуарам В. Муромцевой-Буниной (конец 1902 – начало 1903 года): “Душевного покоя у И. А. не было”; “Он стал чувствовать свое литературное одиночество”. А весной 1903 года, как известно, Бунин, так любивший странствовать (удел всех мятежных и чувствующих себя одинокими людей), плывет в Константинополь. Вот строки из письма И. Бунина старшему брату: “Сидел долго один, и было на душе не то что скучно, но тихо, одиноко. Волнения никакого не ощущал, но что-то все-таки было новое”.

Не забудем и о разрыве с женой – А. Цакни, – который очень болезненно переживал Бунин.

Необходимо также посмотреть и на “литературное окружение” стихотворения “Одиночество”. О чем стихи Бунина 1902-1903 годов?

И только ночью, когда бушует Осенний ветер, все чуждо снова… И одинокое сердце тоскует:

О, если бы близость сердца родного! (“Как все спокойно…”, 1902)

…и веет на вершине Дыханьем смерти, холодом пустыни. (“Кондор”, 1902)

Усадьба по-осеннему молчала. Весь Дом был мертв в полночной тишине… (“Проснулся я внезапно, без причины…”, 1903)

А название стихотворения “Запустение” говорит само за себя:

Нам жутко здесь. Мы все в тоске, тревоге… Пора свести последние итоги. ……………………………………….

Я изнемог, и мертвый стук часов В молчании осенней долгой ночи Мне самому внимать нет больше мочи!

Как видим, состояние лирического героя кризисное. (Пожалуй, настолько – впервые.) И все же отчетливо проступает желание избавиться от этой удрученности, прорваться в мир света, надежды, обрести утраченную гармонию с самим собой и миром:

И сердце жаждет блеска дня и счастья. (“Запустение”)

Несомненно, оптимистично звучит стихотворение “Голуби” (1903), расположенное в сборнике непосредственно перед “Одиночеством”. И тем контрастнее воспринимается это исполненное глубокого трагизма лирическое произведение.

Стихотворение обращено к женщине. Это как бы ненаписанное письмо. Прощальное письмо, не запечатленное на бумаге, а только высказанное про себя и во многом самому себе.

О чем этот маленький шедевр? Об одиночестве? Да. И о душе. Об одинокой душе, которая пытается прорвать свое одиночество, ибо сейчас оно тягостно для нее.

Это стихотворение и о женщине, о любви, и, в конечном счете, о смысле жизни. Здесь Бунин предельно верен экзистенциальной теме.

Стихотворение состоит из четырех строф-шестистиший. Первая строка звучит ритмично-однообразно:

И ветер, и дождик, и мгла…

И сразу представляешь, ощущаешь почти физически это до боли знакомую осеннюю заунывность. Поражаюсь: как же удалось поэту так ненавязчиво и быстро погрузить читателя в атмосферу своего стихотворения? Конечно, благодаря многосоюзию (и…, и…, и…) и точно выбранному размеру – амфибрахию.

Огромную роль играют здесь и ключевые слова “ветер”, “дождь”, “мгла”, создающие настроение бесприютности. Во второй строке это ощущение усугубляется “холодной” метафорой “пустыня воды”. Третья строка, кажется, звучит трагичнее:

Здесь жизнь до весны умерла…

“Жизнь умерла” – какой оксюморон! Страшно. Но есть, оказывается, временной предел этой смерти: “до весны”. И это имеет важное значение, не случайно автор использует повтор.

И если в третьей строке “до весны” “потерялось” где-то в середине, то в четвертой строке именно на это слово падает логическое ударение.

Далее изобразительное начало уступает место медитативному:

Я на даче один. Мне темно За мольбертом, и дует в окно.

Итак, герой одинок. Это одиночество бесприютно (“темно”, “дует”). Мольберт – атрибут художника.

Но и творчество не спасает.

Таким образом, определяющее состояние и героя, и природы – холод, опустошенность (запустение). Что же здесь причина, что – следствие? Герой тоскует оттого, что природа затосковала, или ему тяжело от чего-то иного, и поэтому мир видится таким бесприютным? (Ведь есть же у Бунина стихи, где осень, дождь пропущены сквозь иную призму.)

В последующих строках мы легко находим ответ:

Вчера ты была у меня…

Оказывается, вчера тоже был ненастный день, но он воспринимался по-другому, потому что “она была” и “казалась женой”. Бунин дважды использует здесь фигуру умолчания. Причем за этими многоточиями – противоположные думы: первая – что было бы, если бы она осталась?

Вторая – что теперь будет и как прожить одному?

И опять возникает этот верхний предел опустошенности, омертвелости – весна. Почему весна? Быть может, все просто: весной можно одному, так как сложно ощущать себя одиноким среди многоцветья, многоголосья, солнечности пробудившейся (воскресшей) природы.

А как же тяжело будет прожить до весны, если сейчас еще только осень, а невозможно прожить даже этот день (сегодня)… Образ “сегодня” в третьей строфе раздвигается до бесконечности:

Сегодня идут без конца Те же тучи – гряда за грядой…

И вдруг – от туч, от неба, от бесконечности – к совершенно конкретной земной детали:

Твой след под дождем у крыльца Расплылся, налился водой.

Образ следа ушедшей навсегда женщины раскрывает всю глубину страданий лирического героя. И вот он смотрит и на небо, и на этот “тонущий” след. Это страшно, когда и следа не остается.

А остается только рана на сердце героя. Оттого и больно ему глядеть в “серую тьму”. Образ тьмы, как и образ холода, многозначен:

Тотальные тьма и холод! – и внутри, и снаружи…

Мне крикнуть хотелось вослед: “Воротись, я сроднился с тобой!”

“Сроднился”. А ведь это сильнее, чем “люблю”… “Воротись” – не только в дом, в пространство, но и (прежде всего) в прошлое, чтобы повторять его в настоящем. Но не крикнул: знал, что не вернется. Почувствовал: чужой.

Это, пожалуй, третья антонимичная пара в пределах этого стихотворения (осень – весна, вчера – сегодня, родной – чужой). Но в целом стихотворение не контрастное. Напротив, оно очень цельное по настроению, по эмоциональному тону.

Только три всплеска-восклицания да три паузы-умолчания.

Концовка стихотворения внешне вроде бы снимает трагизм. Может, и правда герой примиряется с действительностью, находит силы, чтобы продолжать жить:

Что ж! Камин затоплю, буду пить…

И уж совсем, казалось бы, прозаичное:

Хорошо бы собаку купить.

Давайте подумаем: затоплю камин… Чтобы стало теплей и светлей? А может, затоплю – заодно с этим вселенским наводнением?

Да ведь герой один в этом холодном доме посреди пустынного океана. Он не видит земли! Он видит тьму, мглу и… воду… А дом, усадьба – остров? Или тонущий корабль?

А может, все же ковчег? И родовая связь с прошлым (не случайно это ощущение родства), и память о ней окажутся спасительными в юдоли земной?..

Лирическая ситуация стихотворения традиционна для поэзии Бунина: во-первых, время года и время дня (осень, вечер), во-вторых, герой наедине с миром Божиим (чаще, правда, это соотношение гармонично).

Именно в общении с природой (часто ночью, когда тихо, не слышно житейских звуков) лирический герой Бунина постигает Бога, переживая истинное счастье. (Здесь поэт близок Лермонтову: “Выхожу один я на дорогу…”, “Когда волнуется желтеющая нива…”) Скорбные мотивы также не редкость в лирике Бунина. И скорбь эта неизбежная (экзистенциальная скорбь):

…Как эта скорбь и жажда – быть вселенной!.. (1916)

…я обречен Познать тоску всех стран и всех времен. (1909)

На лирическую ситуацию стихотворения “Одиночество” можно посмотреть и с другой стороны: прощание с любимой (правда, без самой любимой). Как нам кажется, до такого глубокого трагизма подобная ситуация в лирике Бунина не доведена нигде. Причина этого, вероятно, в состоянии самого поэта в 1903 году (об этом говорилось выше) – стечение обстоятельств, определенное распутье, которое ощущал поэт, переживавший личную драму.

Тема любви, отношений между мужчиной и женщиной, безусловно, значительно глубже осмыслена в прозе Бунина, особенно в поздней. А в стихотворении “Одиночество” завязался узелок этой столь волнующей автора темы (мысль о том, что земная любовь имеет предел).

Почему же современникам Бунина так понравилось именно это стихотворение? Может быть, потому, что это “песня последней встречи”. А может, современникам Бунина близким оказалось именно состояние души лирического героя – это ощущение перепутья (или распутья?), то смятение, возможно, неясное, которое испытывали многие в смутное предгрозовое время накануне страшных потрясений?